Как только Джорджи вырвала руку, которую он сжимал, она тут же вытащила пистолет. Она приставила дуло к его груди и закричала сквозь шторм и грохот волн:
— Вы выбрасываете ее за борт, а я обеспечу достаточно места для нас, оставив ваш труп здесь, чтобы им занялись французы.
На мгновение он окаменел, затем быстрым движением руки выбил у нее пистолет, и тот полетел в бушующее море.
Только тогда Джорджи встретила его сердитый взгляд и поняла, что находится лицом к лицу с человеком, которого, как она думала, никогда больше не увидит. Который спас ее в Лондоне. Который так самоотверженно любил ее. Человек, который оставил в ее жизни нечто большее, чем воспоминания о своих прикосновениях.
Колин. Она мечтала об этом моменте, молилась, чтобы он наступил, но вот сейчас ей больше всего хотелось убежать отсюда.
Однако у нее не было выбора — она снова зависела от него, снова нуждалась в том, чтобы он спас ее от злых неудач, которые, похоже, продолжали преследовать ее.
Но что, черт побери, он делает здесь, в Италии? И почему глубокой ночью спасает таинственного мистера Пимма?
Эти вопросы только напомнили ей, как мало она знала о человеке, в которого влюбилась той далекой ночью страсти.
Очевидно, он не видел ее лица, так как продолжал громко и нравоучительно рассуждать о ее дерзкой тактике:
— Мадам, вы не представляете, кто я и во что вы впутываетесь…
— На вашем месте я не была бы так уверена, — отрезала она и повернулась, снова пытаясь сесть в лодку. Она еще ниже натянула капюшон накидки и подумала: что он скажет, когда узнает правду?
Колин повнимательнее вгляделся в незнакомку. После последней поездки в Неаполь он решил, что сумел избавиться от того, чтобы видеть свою Киприду в каждой женщине, которая попадалась ему на пути. И все же на мгновение он решил, что из-под капюшона забрызганной грязью и насквозь мокрой накидки перед ним мелькнуло лицо Джорджи.
Кроме того, он готов был поклясться, что у него слуховые галлюцинации: казалось, что сумка, стоявшая между ног ее сестры, плакала, как младенец.
Младенец? Он что, спятил?
— Боже, что у вас там? — спросил он, указывая на сумку.
— Ну конечно, мои вещи, недоумок, — ответила женщина, похлопав по сумке, чтобы убедиться, что там все в порядке. Затем, подбоченясь, повернулась к нему: — Вы выбросили мой пистолет, но мы останемся здесь, нравится вам это или нет.
К его крайнему удивлению, назойливая, нахальная дама уверенной походкой вошла в холодную воду, подняв юбки и открыв его взгляду пару башмаков, надетых на практично закутанные в серую шерсть ноги.