Джубал искренне пожалел в тот момент, что она не мужчина. А то бы он ей показал. Пытаясь разрядить обстановку, он вынул из кармана сигареты и закурил.
– Я, Тесс, такой, какой я есть. Но я вовсе не обязан являться по первому же твоему зову. Я пока еще не стал твоей собственностью.
Тесс, судя по всему, была недовольна ходом их разговора.
– Ну ладно, Джубал. Что ты взвился? Я просто хочу тебя. Значит, так: встретимся через…
– Да плевать мне на то, чего ты хочешь! – грубо прервал он ее. – А я вот лично не хочу тебя. До тебя это никак не доходит? Так что оставь меня в покое. Надо будет – я сам тебе позвоню.
Развернувшись, он сделал три шага к дверце машины. На ее лицо, полное изумления и ярости, он старался не смотреть.
– Ты… Ты…
Тесс никак не могла найти подходящее слово, но, тем не менее, неотступно следовала за ним и изо всех сил молотила его кулаками по плечам и по спине.
Он и не пытался сопротивляться. Прикрыв ладонями огонек от порывов ветра, он прикурил.
– Тесс, ты все же запомни, что я тебе сказал. Отстань от меня.
Джубал открыл наконец дверцу, забрался внутрь, включил зажигание.
Тесс стучала по стеклу кабины грузовика кулаком и при этом орала не своим голосом:
– Ладно-ладно, Джубал! Я тебе это еще припомню! Не нужен ты мне, козел! И раньше не был нужен. Просто позабавиться решила. Хотелось узнать, каково заниматься этим с неотесанной деревенщиной. Так что катись ты к черту!
Джубал направился вниз по шоссе. Отъехав с милю, он опустил стекло и глубоко вдохнул холодный воздух.
Ему вдруг подумалось, что, кажется, вот теперь наконец пришло долгожданное облегчение. Пусть Тесс не думает, что он послушная марионетка в ее руках.
Мэгги так и уснула, сидя на стуле с рубашкой Джубала в руках, которую она собиралась заштопать. Она когда-то была замечательной швеей – ее вручную стеганные одеяла считались самыми лучшими в округе. Но все это было давным-давно, когда ее пальцы были гибкими и послушными. Не то что теперь, скрюченные артритом. Это стало еще одним незаслуженным ударом судьбы. Ведь руки для нее – это все!
Огонь в печке почти потух. Джубал приоткрыл печную дверцу и подбросил дров. Тлеющие головешки рассыпались тысячью пылающих искр. Когда он, закрыв дверцу на задвижку, обернулся, мать уже не спала. Она сидела, выпрямившись, и смотрела на сына.
– Извини, ма, – виновато сказал он. – Я не хотел тебя будить.
– А сколько времени? – с изумлением спросила она. Джубал взглянул на часы.
– Скоро десять.
– Десять, – как эхо, отозвалась Мэгги, – та-ак… В субботний вечер ты сидишь дома…
Лицо Джубала вспыхнуло. Он и сам не знал почему.