— Почему ты не выдвинул обвинение против Веласкеса за покушение на убийство?
— Я пока не решил, как поступить, — спокойно ответил Зак.
Он ловко застегнул уздечку и бросил поводья, когда потянулся за попоной. Он чувствовал на себе тяжелый взгляд Даймонда, но не обращал на него внимания, накладывая и укрепляя попону на спине жеребца.
— Сколько я тебе должен за то, что ты кормил мою лошадь, пока меня не было?
— Нисколько. Я от этого не обеднел. Кстати, я должен тебе зарплату.
— Я заберу ее перед отъездом.
Он закрепил седло и подтянул подпругу. Закончив, он повернулся и оперся спиной о жеребца, встретившись с выжидательным взглядом Даймонда.
— Я хотел бы увидеть Дебору.
Даймонд напрягся.
— Она — моя жена.
— Я знаю, я только хочу поговорить с ней пару минут, спросить, как она поживает.
Даймонд наконец кивнул:
— Она в доме.
Зак пошел к дому, окруженному рощей.
Даймонд остался стоять у загона, но Зак чувствовал на себе его взгляд, когда накидывал поводья на коновязь и поднимался по ступенькам в дом. Он заметил внутри дома движение и понял, что Дебора его видела.
Не успел он постучать, как дверь распахнулась и Джудит посторонилась, пропуская его.
— Она в передней гостиной. Постарайся не слишком задерживаться.
Зак скривил губы:
— Ты такая же гостеприимная, как и раньше. Кстати, здравствуй.
Джудит не произнесла ни слова в ответ, лишь смерила его убийственным взглядом. Зак задержался. Он оглядел ее, пытаясь найти сходство между этой блондинкой с ледяными глазами и ее кузиной.
— Ты можешь носить приличную одежду, но по сути своей останешься дикарем и язычником. Я вижу тебя насквозь.
Под действием его неподвижного взгляда ее голубые глаза превратились в щелочки.
— Это не я изнасиловал тебя, Джудит.
— Ты один из этих людей! — злобно выкрикнула она в ответ. — Такой же темный и жестокий, как грех. Может, ты и не причинил мне вреда, но ты причинил его Деборе. Ты сделал с ней то же самое, что…
Джудит неожиданно замолчала, ее глаза расширились. Она вскрикнула, повернулась и убежала. Глядя ей вслед, Зак услышал позади какой-то приглушенный звук, повернулся и увидел Дебору, стоявшую в дверях. Она была бледна от пережитого шока.
— Я ничего не знала, — медленно произнесла Дебора, — она никогда мне ничего не говорила. Ты знал?
— Да.
— А почему мне не сказал? Может быть, я могла бы…
— Ты ничего не могла. — Тон у него был грубый, грубее, чем он хотел бы. — Мне надо с тобой поговорить.
Он видел, что Дебора вся внутренне собралась, будто прикрылась щитом, и, как всегда, испытал восхищение. Ее самообладание напомнило ему о том, как быстро сам он терял над собой контроль, когда находился рядом с ней. Он с трудом сдержался, чтобы не прикоснуться к ней, такой она была соблазнительной.