Он покачал головой. Но Оливия продолжала настаивать, ведь на борьбу были брошены все силы.
– Испытай меня. Возьми меня силой. Делай со мной что хочешь. Нельзя украсть то, что отдают добровольно. Тебе не заставить меня молить о пощаде. – Сведя ноги в том месте, где до сих пор покоилась его рука, она покрутила бедрами. – Я буду молить тебя только об одном: еще!
Дейн отстранился от нее. Она потянулась к нему, но он отодвинулся в сторону. Послышался шорох поспешно скидываемой одежды. Он вернулся, и ее руки коснулись его обнаженной кожи.
Он яростно набросился на нее, вскинул подол платья и широко развел бедра.
И она полностью отдалась в его власть, возвращая виконту его пыл. Погрузив пальцы ему в волосы, она прижала его голову к груди, устремив свою влажную плоть ему навстречу, когда он ввел два длинных пальца в самую глубь.
Вдруг его рука на миг покинула ее и вернулась, уже покрытая чем-то холодным и вязким, тотчас сделавшимся теплым и скользким от жара ее естества. Он смазал ее лоно изнутри и снаружи, продолжая погружать в нее пальцы еще долгое время после того, как врата ее естества были щедро умащены. Оливия раскачивалась в ритме, который он ей задавал, разрешая ему творить с ней все, что заблагорассудится. Творить до тех пор, пока он сам не решит прекратить свои ласки.
Подведя ее к кульминации, он резко сбавил темп: Оливия протестующе вскрикнула, но он был неумолим. Он снова вознес ее к вершинам блаженства, но остановился, когда она была всего в дюйме от пика блаженства. Ей хотелось умолять его, чтобы он не останавливался.
– Ты даже не видела того, чего ты, по-твоему, желаешь! – прорычал виконт. – Давай же, дотронься до меня. И скажи, что хочешь «еще».
Он взял ее руки и положил их на свой клинок.
О Боже милостивый! Пальцы ее сжали громаднейший таран неописуемой толщины и твердости. Он запульсировал от ее прикосновений, еще больше раздавшись вширь. Но тут Дейн высвободил свое орудие из ее рук.
– Я… – начала было она.
– Мне плевать, что ты обо мне думаешь, – отрезал виконт. Он снова распластал ее на кровати и расположился между ее бедер. Огромная головка жестко уперлась в скользкое отверстие ее плоти. – Я требую, чтобы вы исполнили свой супружеский долг, миледи, – холодно произнес он.
Дейн думал, что она начнет сопротивляться, что она отшатнется, содрогаясь от омерзения. Он думал, что ему придется брать ее силой. Ее, бедняжку, всегда готовую поступиться всем ради других.
В ответ на эту угрозу Оливия обвила ногами его чресла. Она притянула его к себе, слила свои губы с его губами в глубоком, влажном, любящем поцелуе. Виконт окаменел, и она кожей чувствовала его изумление.