Джед снова промолчал.
Сэм кивнул в сторону кораля.
– Ты влюблен в свою жену, но даже не знаешь об этом. Джед усмехнулся:
– Полагаю, что это ты глупец, Сэм Хьюстон. К тому же ужасный фантазер.
– Верно, – кивнул Сэм. – Кроме того, я очень счастливый человек. – Он окинул взглядом двор. – Сегодня я собираюсь спать под открытым небом. Не повредит, если этой ночью во дворе будет еще один человек с ружьем. Просто так, на всякий случай.
Сэм уже отошел от хижины на несколько шагов, когда услышал голос друга.
– Это не важно, – сказал Джед. Сэм обернулся.
Джед взглянул на кончик своей сигары. Потом перевел взгляд на Сэма.
– Любовь не так важна, если подумаешь обо всем остальном в жизни. Она не имеет такого уж большого значения.
Хьюстон улыбнулся.
– Ошибаешься, – возразил он. – Уверяю тебя, ты ошибаешься. Только любовь имеет значение.
Когда шаги Сэма затихли в глубине двора, Джед отбросил сигару и направился к жене.
Упершись в изгородь кораля, Элизабет смотрела на звезды, сверкавшие над ее головой.
Свет бесчисленных звезд пронизывал темноту, и Элизабет никак не могла отыскать среди них свою „одинокую звезду“. Как все просто и ясно было той ночью, когда она стояла на палубе корабля, ожидая мужчину, которого любила. Как все ясно было тогда.
Она была тогда почти ребенком, мечтательной девочкой. Что сталось с ее мечтами?
Как могло случиться, что она оказалась в этом жутком месте – одинокая и неуверенная в себе? Теперь уже она не понимала этого.
А ее дом в Алабаме… Сейчас он казался совершенно нереальным.
Маргарет, отец, миссис Ли… В какой-то момент ей казалось, что она видит их лица и даже беседует с ними… Но теперь воспоминания ускользали, как исчезают при пробуждении порождения снов. Узнали бы они ее сейчас, если бы увидели? Должно быть, даже отец не узнал бы свою маленькую девочку в этой измученной заботами и страхом женщине.
Где-то вдали жалобно завыл койот, его вой эхом прокатился по безлюдным холмам.
Элизабет невольно поежилась. Ей подумалось, что она никогда не сможет забыть этот жуткий вой – даже если когда-нибудь вернется в Алабаму.
Почувствовав прикосновение к своему плечу, Элизабет вздрогнула от неожиданности – Джед, умевший ходить абсолютно бесшумно, точно индеец, стоял рядом с ней.
– Прости, я не хотел тебя напугать, – пробормотал он с улыбкой.
Она попыталась улыбнуться ему в ответ.
– Боюсь, я стала слишком нервной. Вздрагиваю от каждого звука.
Ей хотелось сейчас положить голову на плечо мужа. Хотелось, чтобы он обнял ее, утешил, успокоил… Он так давно не держал ее в объятиях. Она жаждала его теплоты и сильных рук, хотела прижаться к нему и почувствовать, как поднимается и опускается его грудь, хотела услышать, как бьется его сердце. Но он был таким недоступным, таким далеким. И сейчас казался всего лишь тенью в сумраке ночи, бесплотной тенью, напоминавшей о прошлом.