– Знаете, на вкус еда еще лучше, чем на запах, – сказал он, причмокивая. – Это самая вкусная еда, которую я когда-нибудь пробовал.
– Не сомневаюсь, – натянуто сказала она.
– Почему бы вам не попробовать? Вы получите наслаждение. – Он взял со своей тарелки вкусный кусочек и поднес к ее рту. – Но если это не то, что вы любите, если вы находите удовольствие в страданиях и отказах, то я, как муж, могу этому поспособствовать.
– Не сомневаюсь, – сквозь зубы сказала Имоджин. – Но я упираюсь не ради своего удовольствия. Я не вижу еды. – Она опустила глаза, глубоко вздохнула и сморщила носик, принюхиваясь к аппетитным запахам. – Я не ела в присутствии других людей с момента… с несчастного случая. Некрасивое зрелище, и у меня нет желания устраивать спектакль для всей округи ради вашей извращенной забавы.
Роберту стало стыдно за свою чудовищную ошибку. Он не собирался превращать обед в пытку для Имоджин! Приоткрылась пустота. Теперь Имоджин не только будет считать его орудием Роджера, но и олухом, который привел ее в комнату, полную еды, чтобы она там голодала.
– Почему вы мне раньше не сказали? – тихо спросил он, безуспешно стараясь скрыть смущение.
Она безразлично пожала плечами; руки крепче вцепились в колени.
– Не видела смысла.
– Смысл в том, что если бы вы меня предупредили, то не сидели бы сейчас, как мученица, и не голодали бы на собственном свадебном пиру. – Роберт взял пустую тарелку и наполнил ее самыми соблазнительными деликатесами, потом налил в кубок вина. Осторожным, аккуратным движением он положил в ложку кусок жареного кабана и поднес к губам Имоджин, стараясь не замечать, что при свечах они кажутся розовыми лепестками. – Открой рот, Имоджцн, – хрипло сказал он и не сдержался, приблизился сильнее, чем требовалось, желая окунуться в запах ее душистых волос.
– Нет… – начала она, а он воспользовался моментом и сунул ложку в открытый рот. Он самодовольно поздравил себя, потому что у нее было только два варианта: или выплюнуть вкусный кусочек и тем привлечь к себе внимание, или съесть его.
Роберт с изумлением смотрел, как она враждебно жует мясо, вгрызаясь в него, как во врага, и глотает с раздраженной гримасой.
– Не надо обращаться со мной, как с ребенком… – Голос дрожал от злости и оскорбления. Роберт прервал эту тираду, сунув ей в рот кусочек хлеба с пряностями. На всякий случай он сразу же отдернул руку, опасаясь острых зубов Имоджин. Она покраснела от злости, но сразу же принялась жевать.
– Поверь мне, Имоджин, я тебя накормлю. Вот поешь, тогда и будем спорить, – утешительным тоном сказал Роберт. – Гораздо приятнее сражаться на полный желудок, это я знаю по себе. Я не собирался морить тебя голодом, так что дай мне загладить вину. Ты же хорошая девочка, м-м?