– Хорошо. – Она снова покраснела и, сама не зная почему, разозлилась. – Я рада.
– Мм… – Он бросил на нее мимолетный взгляд ярко-голубых очей из-под полуприкрытых век, вводя ее в красивый танцзал. – Хотел бы я вам верить, но сдается мне, что вы просто пытаетесь быть вежливой, Генриетта Ноук. Что ж, терпение в конце концов всегда вознаграждается, – не без намека закончил он.
Генриетта открыла было рот, чтобы сказать нечто нелюбезное, но, подняв взгляд к его жесткому лицу, она решила промолчать: он был слишком умен, и вряд ли ей одолеть его в словесной схватке.
Как только они сели на обитые бархатом стулья с прямыми спинками, к ним подлетел официант с подносом, на котором поблескивали бокалы с шампанским. Джед поблагодарил его и взял два бокала, передав один Генриетте и снова пронзив ее взглядом.
– Вы любите танцевать, Генриетта?
– Иногда, – осторожно ответила она, опуская глаза и пробуя восхитительное игристое вино. Когда-то, еще в домелвиновскую эпоху, она обожала танцы, вечеринки, ночные клубы и все, что связано с весельем, смехом и молодостью, но в первые же недели замужней жизни подобные места превратились в минные поля, где любой нечаянный взгляд, мимолетная улыбка, обращенная к лицу противоположного пола, вызывали такие взрывы ярости, что она быстро привыкла к формальному, лишенному эмоций общению. А после смерти Мелвина, которая произошла всего несколько месяцев назад, девушке казалось, что никогда больше в ней не проснется желание смеяться, танцевать или весело проводить время. Словно муж забрал с собой в могилу эту часть ее души – уверенную в себе, общительную, обаятельную.
Джед не отрывал от нее внимательного взгляда.
– Только иногда? Я бы сказал, что вы обладаете природной способностью к танцам. Ваши грация, элегантность и изящество движений прекрасно сочетаются с ритмом музыки.
Генриетта посмотрела на него с подозрением. Одним из приемов Мелвина на пути к влиянию и контролю было убедить ее в том, что она глупа и неуклюжа, и спустя какое-то время она и сама в это поверила.
– Спасибо, но я вовсе не считаю себя грациозной.
– Потому что не видите себя со стороны, Генриетта. – Его взгляд теперь стал похож на голубой луч лазера, проникающий в самое сознание. Джед слишком проницателен, поняла девушка, и стоит ему ухватиться за мысль, как он превращается в собаку, напавшую на след. – Вы не согласны? – Он заметил ее желание отстраниться, и его голос приобрел мягкое, ровное звучание.
– Возможно. – Она судорожно пожала плечами, не находя в себе сил преодолеть напряжение в голосе. – Я никогда об этом не задумывалась.