Строй рассыпался. Все смешались, и началась беседа. Вопросы сыпались без конца.
— Значит, мы больше не отступаем?
— Нет. После разгрома фашистов под Курском и Орлом мы теперь наступаем по всему фронту — от Великих Лук до Черного моря!
— А как на юге?
— Донбасс освобожден. Продвигаемся к Днепру.
— Хотя бы издали глянуть на нашу газету!
— Есть и газета. Но прежде держите последнюю сводку!… Кто будет читать?
— Пусть читает Медведев!
— Нет, пусть Яковлев! У него голос яснее…
Руку протянул суровый бородач в рваной шинели. Он взял от Пархомова сводку и стал читать:
«За два месяца летних боев, с пятого июля по пятое сентября сего года наши войска на всех участках фронта уничтожили: самолетов противника — пять тысяч семьсот двадцать девять, танков — восемь тысяч четыреста, орудий — пять тысяч сто девяносто два, автомашин — более двадцати восьми тысяч. Потери противника убитыми составляют более четырехсот двадцати тысяч солдат и офицеров. Всего же в боях с пятого июля по пятое сентября выбыли из строя (убитыми и ранеными) не менее полутора миллионов солдат и офицеров… За это время наши войска захватили…»
Прочитав данные о трофеях и пленных, Яковлев остановился.
— Все!
— Ну, а теперь дай мне! — потребовал Медведев. Он приблизил бумажку к глазам и стал всматриваться в слова и цифры, точно не веря самому себе, что он читает настоящую сводку Совинформбюро.
Медведев улыбался, губы его дрожали, и вдруг по его щекам поползли крупные слезы.
— Да ты что, Варфоломей! И не стыдно? — укоризненно сказал Яковлев. — Перед новыми товарищами. Они подумают, что мы здесь совсем раскисли!…
— Извините, товарищи! — Медведев стал вытирать слезы ладонью. — Я тоже хочу прочесть вслух эти слова и цифры… Вы не против?
— Читай, Варфоломей, читай! — поддержали его товарищи.
Шерстнев подошел к Смурову, но того отозвал в сторону один из его помощников, высокий, с огромными глазами — от худобы. Он быстро сообщил что-то Смурову, Смуров кивнул, коротко оглянулся на Шерстнева и вернулся к нему.
— Идите за мной.
Они двинулись в глубь лагеря, к баракам.
— Как тесен мир, — заговорил на ходу Смуров. — И как много в мире случайностей, товарищ Шерстнев…
Шерстнев остановился и в упор посмотрел в лицо Смурова.
— Вы меня знаете?
— Нет. Вас узнал один из наших узников, он слышал ваше выступление на партактиве.
— Какое выступление? Где? Когда?
— В Мурманске. В мае сорок первого. Вы рассказывали о ваших встречах с Лениным…
Шерстнев нахмурился, припоминая.
— Мало ли что могло показаться вашему ретивому доносчику, — холодно сказал он.
Смуров улыбнулся.