Он снова показал десять пальцев. Десять всадников. В качестве особой любезности Магнусу он последовательно указал на женщин, на которых были надеты части брачной одежды Идэйн. Копьеносцы, возбужденные этой сценой, кричали друг на друга.
Магнус устало прислонился к углу ветхого амбара. Пресвятая Матерь Божия, ему казалось, что он правильно понял мимическое представление главы племени. Девушку, которую он ищет, привезли сюда десять верховых. Они доставили ее в эту деревушку, чтобы обменять на пишу и воду, по-видимому, вскоре после того, как похитили, когда он спал на берегу.
Оказавшись в деревне, если он правильно понял пантомиму старика, они раздели Идэйн донага, чтобы осмотреть ее.
Мысль об этом вызвала бешеную пульсацию крови в висках Магнуса. До этой минуты он не сознавал, насколько драгоценным стало для него ее тело после того, как она отдалась ему. Он вспоминал ее изящные ноги, золотистый живот и груди, вспоминал ее светящееся тело. И его сводила с ума мысль о том, что ее выставили перед глазеющими на нее сельчанами, перед всеми, кто желал на нее взглянуть, потому что разбойникам надо было убедиться, что она прекрасна!
Магнус поднял дрожащую руку и потер воспаленные глаза. Эти отбросы, кем бы они ни были, воображали, что могут безнаказанно осквернять Идэйн своими взглядами, но им еще было неизвестно, какой урок он собирается им преподать! Он догонит их и добрую часть ночи проведет, выковыривая кинжалом их бесстыжие глаза.
Старик поднял край тяжелого плаща Магнуса.
– Плащ, – объяснил Магнус.
Старейшина кивнул.
Они оставили на ней только плащ. Остальную одежду Идэйн они отдали жителям деревеньки в обмен на пищу и воду. И теперь она замерзала.
Магнус закусил губу. Ему хотелось завыть от ярости. Они не имели права отнимать у нее одежду, чтобы удовлетворить свое грязное похотливое любопытство. И, боже милостивый, внезапно ему в голову пришла ужасная мысль, которую он не мог вынести. Что они могли сделать с беззащитной и нагой девушкой, оставшейся с ними один на один среди пустынной местности.
Магнус обернулся, потому что почувствовал, что наконечник копья уперся ему в спину. Он, выругавшись, отпрянул. Бородатый старик, к которому присоединился еще один представитель старшего поколения, пытались что-то втолковать ему. В их речи можно было различить немного сакских слов – в основном же они кричали и жестикулировали.
– Прекратите! Перестаньте орать! – Магнус не мог их понять. Но как только он положил руку на рукоять меча, смуглые, одетые в кожи юноши обступили его со всех сторон, тыча в него остриями своих копий так, что он не мог двинуться с места.