– Прошу прощения, мисс... меня зовут Агнес.
– Да, конечно. Агнес. – Франческа с трудом соображала, но все же была уверена, что совершенно не хочет, чтобы бойкая Агнес рылась в ее вещах или в вещах Сары.
Глаза Агнес расширились.
– О, я разбудила вас, мисс?
– Да, я дремала. Я позову вас попозже.
– Прекрасно, мисс. – Агнес присела в реверансе. Франческа, захлопнув дверь, прислонилась к ней спиной и закрыла глаза.
О Боже. Теперь она уже полностью проснулась.
Все эти слуги. И все непристойные костюмы Сары. Что же ей с ними делать? А с одеждой Сары? Какая ужасная идея – привезти их с собой. Но еще хуже выдавать себя за Сару. Это просто катастрофа.
Ей не справиться с этим.
Франческа схватилась за голову. «Что бы сделала Сара? – спросила она себя и тут же ответила: – Сара победила бы врага. Взяла бы в свои руки бразды правления в доме, убежденная в том, что рождена для жизни в роскоши и праздности».
Почему, ну почему Уильям не поселился в этом доме наперекор всем? Миэр не смог бы ему отказать при остальных членах семьи, которые, по идее, должны были принять сторону Уильяма, обедневшего младшего сына, если даже не поддерживали его решения жениться на Саре.
Сара была артисткой. И могла сыграть роль любезной леди не хуже других.
Возможно...
Но не в этой одежде. Нет, надо спрятать эти вещи. Зачем только она привезла их с собой?
Это говорило лишь о ее наивности: не продумала заранее все до мельчайших деталей, с которыми ей придется столкнуться, коль уж решила выдать себя за Сару.
И не последнюю роль тут играла одежда. Миэр окончательно растерялся, увидев ее в подобающем случаю трауре, и всю дорогу никак не мог прийти в себя.
Он действовал ей на нервы своим пристальным вниманием, своим молчанием.
Молчание – тактика тирана; тетя Ида к ней часто прибегала. Франческа хорошо это знала. Кларисса очень переживала, а Франческа была счастлива, что не слышит упреков тети Иды.
Но в молчании Миэра таилась угроза. И Франческе приходилось заполнять паузу, в чем-то признаваться, защищать себя – Сару – чтобы он не сделал необоснованных выводов.
Общительная Сара именно так и поступила бы.
Но Франческа, использовала это молчание словно стену, отгородившись ею от оскорблений Мэра, от его яростного желания унизить Сару, за которую Франческа себя выдавала.
И теперь она пожинала плоды своего обмана. Одно дело – противостоять Миэру и совсем иное – оказаться со своей ложью в этом логове его родственников.
Какой же нелепой, опрометчивой была эта идея! Скорее всего, ее Кольм не имел никакого отношения к Саре, и устроенный ею маскарад оказался бессмысленным.