Иного выхода из этой неимоверно запутанной ситуации Франческа не видела. Конечно, оставался еще один вариант – она может сказать ему правду, но вряд ли он ей теперь поверит. Скорее всего, слушать не станет.
Он уверен, что она – Сара, и доказывать ему обратное бесполезно.
Ну и пусть думает, что она – Сара. Пусть вспоминает ее непристойный танец и ее аристократический вид.
Пусть он до конца дней своих терзается этими воспоминаниями...
Уоттен встретил их у входа.
– Миледи и леди Филиппа ожидают вас в гостиной.
Миэр фыркнул и подтолкнул ее в сторону лифта. Франческа вырвалась из его властных рук, возмущенная таким обращением и нервничая из-за предстоящей встречи с матерью Уильяма.
– Если вы не будете относиться ко мне с уважением, то и они не станут, – прошипела Франческа.
– А никто и не должен тебя уважать, – парировал Миэр. – Вся семья знает, что ты собой представляешь, и кое-кто даже желал твоей смерти.
Это так потрясло Франческу, что она не сразу нашлась что ответить. Этот «кое-кто», конечно же, Миэр, решила она, единственный жестокий и бессердечный... но тогда... почему он приехал за ней? Почему? Почему?
Нет, не только он мог пожелать смерти Сары, возможно, это была его мать.
И поэтому встреча с ней становилась еще более опасной.
Как же все они презирают Сару, чья любовь и забота сделали Уильяма счастливым.
Но этим утверждением не сразишь его мать. Она драконша.
И все же сам факт этой любви остановил даже Миэра. И уж тем более его мать не смогла бы окружить его такой любовью.
Возможно, у нее все же больше влияния, чем она предполагала, решила Франческа, когда лифт остановился и Миэр открыл дверь.
– После вас, миледи.
– Как пожелаете, милорд.
Она вдруг стала удивительно спокойной. После того как Миэр выплеснул на нее ушат грязи, чего она могла ожидать от его семьи? И что они могли с ней сделать? Сама мысль о том, что один из них желает ей смерти, придала Франческе силы.
А главное, к утру, она уже покинет Миэршем.
Будь Сарой. Говори то, что сказала бы Сара. Но всегда оставайся леди. Именно этого они и не ожидают.
Уоттен остановился перед массивной двойной дверью и повернулся к ней.
– Если желаете, миледи, я возьму вашу шляпу.
– Конечно. – Франческа хотела, чтобы они увидели ее лицо, ее глаза, ее манеры. Откинув вуаль, она вынула шпильки и передала шляпу Уоттену.
– Прекрасно, миледи. – Уоттен, подумала она, понимает больше, чем семья, больше, чем Миэр, больше, чем даже могла рассчитывать Сара.
Он открыл дверь и объявил:
– Милорд и миледи...
Миэр вошел первым, и Франческа с гордо поднятой головой последовала за ним. И тут же поняла, что ей предстоит испытать.