— Я… не могла придумать, как иначе заставить тебя вернуться в постель.
— Этот способ срабатывает очень хорошо.
— Но, Алек…
— Тсс, дорогая. Я занят тем, что «отдыхаю». Кэтрин захихикала:
— Ой, Алек, я так скучала по твоим остротам и шуткам! А ты скучал по мне?
— Каждый час с того самого момента, как уехал от тебя. — И он прижался губами к ее губам.
Когда-нибудь он насытится ею? Все, что он мог сделать сейчас, — это сдержать себя. Но он продолжал целовать Кэтрин со всем пылом, который накопил за прошедшие два дня.
Несомненно, он будет жалеть об этом потом, но сейчас Алек не мог оттолкнуть Кэтрин. Он столько ночей провел, тоскуя и мечтая о ней, о том, чтобы оказаться рядом.
— Что ж, — прошептала Кэтрин, сияя, когда Алек наконец оторвался от ее губ, — думаю, ты действительно скучал по мне.
Он отыскал жаркий, влажный центр, в котором рождалось ее желание. Он с радостью услышал восторженный вздох, который издала Кэтрин, когда он начал ласкать это место.
— Похоже, ты тоже скучала по мне.
— Всего лишь каждый час каждого дня с того момента, как ты покинул меня. Именно по этой причине я и приехала сюда.
Алек не хотел придавать слишком большое значение словам Кэтрин, тем не менее они произвели на него впечатление. Он никогда не думал, что найдет такую жену, которая будет испытывать такое же желание, как и он, которая будет испытывать потребность в нем. И ее откровенность и открытость покорили его. Кэтрин, несмотря ни на что, хотела его.
Только она не знала, кто он был на самом деле. Она хотела мужа, которому могла доверять. А он лишил ее этой возможности. Как только она узнает…
Нет, он не потеряет ее. Он не мог потерять.
— Теперь, когда ты здесь, мы можем пожениться немедленно. Сегодня вечером, если хочешь. — Если, конечно, он привез разрешение на венчание из Лондона. — Я уверен, что викарий из Ипсуича будет счастлив нас обвенчать. Мы можем послать за ним прямо сейчас. — Алек все еще опасался, что если не заполучит Кэтрин в жены как можно скорее, то потеряет ее навсегда.
Кэтрин посмотрела на него затуманенными от страсти глазами:
— Только не говори мне, что тебя мучает совесть из-за того, что мы… занимаемся любовью до женитьбы. Это не похоже на тебя.
— Я хочу, чтобы ты была моей, только и всего. Кэтрин притянула голову Алека к себе:
— Я уже твоя.
«Ты не будешь моей, если узнаешь правду», — подумал он, снова целуя ее в губы. Эта мысль еще сильнее подогрела в Алеке желание.
Соскользнув с кровати, чтобы снять с себя оставшуюся одежду, он сказал:
— Ты говорила, что, если я окажусь в постели, я смогу увидеть все остальное. Сними рубашку, дорогая. В оранжерее было слишком темно, и я не смог как следует разглядеть тебя.