– Да, повезло, – согласился Эван. – Хотя я не вполне уверен, что, описывая ее, большинство людей выбрало бы слово «прекрасная». Она… ну… Она просто моя бабуля.
Он рывком поднялся с постели.
– Я спущусь вниз, чтобы искупаться. Встретимся за завтраком, ладно?
Эван был весьма чистоплотным человеком: каждое утро он ополаскивался водой у водовода, а вечером принимал ванну. Аннабел это нравилось. Ей нравилось то, как сужались его плечи, когда он надевал свежую рубашку. И потом, был еще замок. Ей было страшновато от того, какой счастливой она себя чувствует.
Итак, она сидела на краешке кровати, глядя, как он снует по комнате и – что было довольно необычно для мужчины – приводит все в порядок, вместо того чтобы ждать, когда это сделают слуги.
Очевидно, ее страхи касательно этого брака были напрасными. Ей было… ей было нечего бояться, когда она находилась рядом с Эваном. От этого она чувствовала себя так, словно была легкой, как воздух, почти как если бы могла летать.
– У тебя очень серьезный вид, – сказал Эван, натягивая бриджи.
– Чего ты боишься больше всего на свете? – спросила она. Он обернулся с лукавой ухмылкой.
– Серьезный вопрос… Ты напрашиваешься на поцелуи в такую рань?
Она состроила ему гримаску.
Теперь в комнате не осталось ни единого предмета, который не стоял бы на своем месте; единственной неприбранной вещью в ней была сама Аннабел. Поэтому она взяла с ночного столика расческу для волос.
– Я это сделаю, – сказал Эван, забрав ее у нее. Он уселся на кровать и принялся водить расческой по ее длинным волосам.
– Больше всего я боюсь погубить свою душу, – молвил он минуту спустя. – Это легко сделать и, надеюсь, столь же легко предотвратить. И этот страх определенно не заставляет меня вскакивать среди ночи.
– И что же может стать причиной гибели твоей души? – осведомилась она, с хмурым видом уставившись в стену. Она начинала думать, что более основательное обучение в церкви, пожалуй, поможет ей обходить подводные камни этого брака.
– Только страшный грех, – ответил он, повернув ее лицо к себе так, чтобы запечатлеть поцелуй на ее губах. – К примеру, мне бы не хотелось погубить ее из-за вожделения.
Он не сводил с нее глаз, и внезапно Аннабел поняла: не важно, была ли на ней хлопчатобумажная рубашка под горло или даже джутовый мешок. Эван постоянно желал ее. Он вожделел ее.
– И?.. – подсказала она.
– О, что-нибудь ужасное, – беспечно ответил он. – Говорю тебе, барышня, меня это не беспокоит. Пожалуй, прелюбодеяние. Стало быть, все складывается просто замечательно.
Женясь на тебе, я спасаю свою бессмертную душу. Я бы никогда не смог спать с другой женщиной после тебя.