Застонав, Эван завладел ее устами – грубо и решительно – в необузданном поцелуе, значение которого теперь было совершенно иным. Аннабел почувствовала, в какой момент Эван утратил контроль над собой. Он вонзался все глубже и глубже, прерывисто дыша. Сжимая ее бедра, он рвался вперед, как будто они могли стать еще ближе.
Сначала ей просто нравилось смотреть на него, но потом внутри ее начало нарастать некое чувство, что-то вроде расплавленного желания, которое, беря начало в своде ее бедер, растекалось по всему телу, и Аннабел обнаружила, что поднимается навстречу Эвану, впившись пальцами в его мускулистые плечи.
– Аннабел! – наполовину прорычал, наполовину простонал Эван, – О Боже!
И ей показалось, что он обращался отнюдь не к Богу. Чувство все росло и росло, и наконец Аннабел просто отпустила себя и погрузилась в этот хаос, в это сладостное, пульсирующее умопомрачение…
Пока она не закричала, уткнувшись ему в плечо, и Эван, с благодарностью разжав стиснутые зубы, рванулся вперед, заполнив ее до отказа, вонзившись в самое яблочко своей неподвижной мишени, своей жены.
Была полночь. Они уснули, обнявшись, но приблизительно через час Аннабел проснулась и обнаружила, что Эван зажег свечи на столе Пегги и развел огонь.
– Что ты делаешь? – сонно спросила она.
– Смотрю на тебя, – ответил он, и в его исполненном неги голосе слышалось такое глубокое удовлетворение, что она улыбнулась.
– Я хочу пить, – прошептала она.
Он попытался поднести оловянную чашку к ее губам, словно она была маленьким ребенком, которого мучил жар, но вода потекла по ее шее. Он высушил влагу поцелуями, и Аннабел внезапно поняла, что она может получить от Эвана столько поцелуев, сколько пожелает, просто так, не задавая никаких вопросов.
– Поцелуй меня, – попросила она.
– Аннабел…
Она притянула его голову к своей.
– Я выхожу за тебя замуж не потому, что у тебя есть замок, – сказала она, прижавшись губами к его губам.
Разумеется, в голосе его послышался смех.
– Нет, мне слишком хорошо известно, что ты выйдешь за меня, потому что тебе придется это сделать. Хотя теперь у тебя двоякая причина.
– Я просто хочу, чтобы ты знал: я понятия не имела, что ты так богат, – сообщила она. – Никакого!
– Знаю, – ответил он. – Об этом явственно говорил твой отчаянный взгляд, когда ты принимала мое предложение. Вдобавок к этому никто в Лондоне, похоже, ничего обо мне не знал, за исключением мужа твоей сестры – Фелтона. Кажется, ему известно о финансах все.
– Лусиус Фелтон знал, что ты богат? – удивилась Аннабел.
– Невозможно обернуть капитал и тому подобное без того, чтобы не столкнуться с парочкой людей, заинтересованных в том же самом. Естественно, мы никогда не встречались, поскольку я посылаю вместо себя секретаря, который занимается делами, требующими личного участия…