– Эван, Эван! Здесь полно пчел!
В луче солнечного света, пробивавшемся сквозь высокие ели, Эван отчетливо увидел, что она имела в виду. Не говоря ни слова, он толкнул ее за большое дерево и прижал к себе, накрыв ее своим телом и надежно спрятав ее лицо у себя на плече.
– Не двигайся, – выдохнул он.
Они стояли, застыв, пока пчелы пролетали мимо – целый рой пчел, судя по их злобному жужжанию.
– О Боже, – несколько минут спустя простонала Аннабел. – Эван…
– Думаю, ты нашла дерево с медовыми сотами, – прошептал он, поднимая голову.
– Да, должно быть, оно на этой полянке, – сказала Аннабел чуть более бодрым тоном. – Пегги обрадуется, когда узнает об этом, правда? Хоть у нее и не осталось ни одной курицы.
– Пара пчел добралась-таки до меня, – угрюмо сообщил Эван.
– О нет! – вскричала она. – Тебя ужалили!
– Только два раза. – Помолчав, он прибавил: – Ну, может, три.
– Я очень, очень признательна тебе за то, что ты меня спас, – сказала Аннабел. – Пойдем обратно? – Она направилась не в ту сторону.
– Сюда, – сказал Эван, обняв ее за плечи.
– Куда они тебя ужалили?
– В самое нежное место, – ответил он.
– Я могу приготовить еще картошки, – предложила Аннабел, когда они оказались в доме. – Правда, огонь, кажется, снова погас.
– Если время от времени подбрасывать в него полено, то это помогает, – заметил Эван.
Она метнула в него взгляд.
– Отчего бы тебе не присесть и не отдохнуть, а я тем временем брошу в огонь корягу-другую.
– Я не могу сесть. Проклятые пчелы, – простонал он, одарив ее скорбной улыбкой. – Я подброшу полено.
– Тебе очень больно? – спросила она и, когда он покачал головой, прибавила: – Полагаю, неважно, что у нас нет лошади, потому что теперь тебе было бы неудобно на ней ездить.
Эван содрогнулся при мысли о том, чтобы сесть в седло. Он начинал чувствовать себя идиотом. Ему даже в голову не пришло оставить одну лошадь для их нужд.
– Дай-ка я угадаю, – молвила Аннабел тоном, который явно претендовал на заботливость, – твое недовольство вызвано укусами пчел.
Его зад болел так, словно к нему приложили раскаленную докрасна кочергу, и, наверное, выглядел как подушечка для иголок. Все его планы соблазнить нынче свою без пяти минут жену псу под хвост. И вообще, вдобавок ко всему из-за этого самого соблазнения его мучила совесть. Почему же он потерял самообладание и скрепил любовной близостью брак, которого не существовало? Что такого было в Аннабел, что он отбросил все свои принципы?
Он потопал на улицу, чувствуя себя хуже некуда. Он потратил два часа, пытаясь выкорчевать булыжник из поля Кеттла – и псе без толку. Он сердито обвел взглядом окружавший их лес. По словам Аннабел, его жизнь была чересчур безмятежной, но по крайней мере он не надрывался, занимаясь бесполезным трудом.