— Нет смеялись! И ты, и леди Перуинкл, и эта проститутка Эсма Роулингс!
— Не смей так ее называть!
— Разговор начистоту иногда бывает полезным, Джина. Твои подруги хуже самых отъявленных кокеток, каких можно встретить среди знати.
Джина закусила губу.
— Себастьян, а тебе не кажется, что ты не в меру суров?
— Ты хочешь сказать мелочен? Ты, очевидно, жаловалась им на мой педантизм! Но смею тебе заметить, что в обществе людей с хорошими манерами я не считаюсь педантом. Только разумным человеком в противоположность распутникам.
— Я не жаловалась на тебя, — ответила Джина, подавив угрызения совести. — Просто мои подруги обладают прекрасным чувством юмора, вот и все.
— Прекрасным или развязным? Знаешь, многие люди вообще не желают признавать Эсму Роулингс.
— Что несправедливо, ведь так? — рассердилась она. — Это люди, которые раболепствуют перед ее ужасным мужем, а Эсму представляют лишь в черном свете, много хуже, чем она есть на самом деле.
— Посмотри мне в глаза и скажи, что у нее с Берни Бардеттом нет интимных отношений.
— У нее с Бардеттом нет интимных отношений! — закричала Джина.
— Возможно, пока нет, — скривил губы Боннингтон. — Но он никуда не денется.
— Нет, Себастьян, не говори так об Эсме! Ты говоришь вещи…
— Какие? Которые ты не желаешь слышать?
— Да. Которые я не желаю слышать.
— Так все говорят, — решительно заявил маркиз. — Она — проститутка, ты сама это знаешь.
Побелев, Джина пристально посмотрела на жениха.
— Значит, я тоже проститутка! — выпалила она. — Потому что мой муж сбежал и бросил меня, как поступил с Эсмой и ее супруг. Я флиртую с тобой, как и Эсма с Бардеттом.
— Совершенно разные вещи, — поморщился Боннингтон. — Она соединяется с друзьями в постели, а ты, моя дорогая, невинна.
— Она этого не делает, — вспыхнула Джина.
— Ну, возможно, не в постели, тогда в саду.
— Эсма не позволит мужчине…
— Красивые сказки, — с презрением ответил Себастьян.
— Ты когда-нибудь слышал, чтобы кто-то говорил, что он ее любовник?
— Джентльмены не болтают о женщине, с которой спят!
— Прекрати! Немедленно прекрати. Ты не имеешь права говорить подобные вещи.
Глубоко вздохнув, Боннингтон огляделся, но, к счастью, никто не последовал за ними на террасу.
— Может, вернемся в дом, ваша светлость? — Он подал ей руку.
Однако Джина медлила.
— Я не люблю злиться на тебя.
И что он должен был ей ответить на это? Она подошла ближе.
— Я бы хотела немного прогуляться.
— Знаешь, после вчерашнего я поклялся не совершать с тобой никаких прогулок.
Джина молча протянула руку, зеленые глаза блестели в лунном свете.