Кэм, видимо, тоже забыл свой вопрос, он был всецело поглощен игрой с ее волосами.
— У тебя необыкновенные волосы, — прошептал он. — На фоне горящего камина они сами пьлают, как огонь.
— Весьма поэтично, — сказала она и постаралась крепче прижаться к нему.
— Я рисовал не богинь. Оказалось, я рисую тебя, — с некоторым удивлением ответил Кэм.
— Но ведь я совсем не богиня. — Честно говоря, это признание не доставило ей радости.
— Ты лучше, — хриплым от страсти голосом произнес он.
Ее окатило волной удовольствия: он целовал ей шею с таким поклонением, словно она и вправду была богиней. Но это все же не то, чего она хотела. Не совсем то…
Джина провела руками по его спине, и герцог, нежно поцеловав ее щеку, без промедления занялся мочкой уха. Она затрепетала, чувствуя, как под ее пальцами напряглись его мускулы, и вдруг с силой притянула Кэма к себе.
— Если ты не возьмешь это, — пробормотала она, — тогда возьму я.
Кэму не требовалось особого приглашения. Его искусно-ленивый, распаляющий страсть поцелуй заставил Джину позабыть обо всем на свете, а когда он скользнул руками по ее груди, она, беззвучно вскрикнув, изогнулась ему навстречу.
— Кэм!
Открыв глаза, она увидела, что он смотрит на нее: взгляд по обыкновению смеющийся и бесстыдный.
— Желаешь поэкспериментировать, леди жена? — шепотом спросил он.
Джина кивнула, в ушах у нее грохотал океанский прибой. Но Кэм ждал, приподняв бровь, его рука медленно двигалась по ее груди. Она снова притянула его к себе и держала так крепко, как только могла. Это нельзя было назвать лаской, скорее мертвой хваткой утопающей женщины.
— Черт возьми, поцелуй же меня!
— Герцогиня ругается, — засмеялся он. — Только поцеловать?
Почему его голос настолько спокоен, в то время как у нее он был хриплым от желания? Джина кивнула. Тогда Кэм подхватил ее на руки, отнес на кровать, рывком спустил лиф пеньюара и начал целовать обнажившуюся грудь. Джина громко вскрикнула и, казалось, уже не могла остановиться. Всякий раз, когда он втягивал ее грудь в рот, она снова кричала и выгибалась под тяжестью его колена, пытающегося раздвинуть ей ноги.
Кэм снова дернул за пеньюар, который аккуратно разорвался по шву между кружевами и шелком, опять склонился над нею, и она запустила пальцы в его волосы.
Неожиданно Кэм лег сверху, и теперь единственной преградой между их телами были его панталоны да шелковая ткань. В ответ на ласки Джина бессознательно покачивала бедрами и, закрыв глаза, молилась, чтобы муж понял, чего она хочет, без унижающих ее просьб. Кэм остановился. Убрал руки.