— Правда? — обрадовалась Шарлотта.
— О да, — подтвердила Софи. — Он одержим. Только одержимые мужчины хотят детей.
Шарлотта покраснела и едва не спросила Софи, на самом ли деле она считает Алекса одержимым, но ее удержало чувство собственного достоинства. Пиппа потянулась и зевнула. Софи дернула за звонок.
— Ты хочешь взять Пиппу с собой? — спросила она.
— Да.
Софи понимающе улыбнулась: Пиппа была так похожа на своего отца.
— Сначала тебе следует переодеться, — заметила Софи. — У тебя большое мокрое пятно — там, где спала Пиппа.
В эту ночь Шарлотта ходила вокруг кровати, на которой они обычно спали с Алексом, и не сводила глаз со слегка смятых простыней из тонкого полотна. Ее ожидала бесконечная ночь одиночества. Ночь за ночью. Шесть недель, сказал Алекс, или самое долгое — два месяца. Два месяца! Шарлотте хотелось кричать от несправедливости происходящего. К тому времени, когда он вернется, она будет похожа на тыкву, и он не захочет заниматься с ней любовью. Одинокая слеза скатилась по ее носу. Но Шарлотта остановила себя — она не может провести следующие два месяца в рыданиях. Она должна устроить свою жизнь так, чтобы у нее не было ни минуты свободного времени. По вечерам она будет падать в постель от усталости, и у нее не будет сил думать о муже.
Наконец Шарлотта забралась под прохладные простыни. На ней была одна из ее длинных белых ночных рубашек, которые ненавидел Алекс. Думая о рубашках, она вспомнила нетерпеливые руки Алекса, когда он с проклятиями стаскивал с нее ночную рубашку. Шарлотта улыбнулась. Постель с Алексом стала центром ее жизни. Она вспоминала напряженный взгляд его темных глаз, наблюдавших, как она раздевается на ночь; Алекса после фехтования — с взлохмаченными волосами, разгоряченным телом. Шарлотта едва сдержала слезы. Два месяца — не слишком долгий срок. Она закончит портрет Молл.
Вдруг за дверью послышался шум. Шарлотта приподнялась.
— Кто там? — окликнула она.
— О, миледи, простите меня, — послышался из-за двери страдальческий голос.
Шарлотта зажгла стоявшую у постели свечу. Дверь открылась, и в полутьме она увидела закутанную в большой халат няню Пиппы, державшую на руках брыкающуюся, визжащую Пиппу.
— Она неожиданно выбежала из комнаты, — продолжала Кейти. — Простите, что разбудила вас, миледи.
Пиппа издала страшный вопль.
— Пиппа, — обратилась к ней Шарлотта, — что ты делаешь среди ночи? Отпусти ее, — сказала она Кейти.
Пиппа направилась к кровати, шлепая босыми ногами по полу.
— Папа? — спросила она дрожащим голосом. — Где папа?
— О, милая, — со сжавшимся сердцем ответила Шарлотта. — Папа уехал ненадолго, но он вернется.