Иоанн уже снова опустился в кресло.
– Тогда об этом никто не должен знать, кроме присутствующих, – заявил он.
На лбу у Сеймура выступил холодный пот.
– Но, сир, – робко возразил он, – я позволю себе спросить: на кого вы намерены возложить столь тягостное поручение?
Король Иоанн хранил молчание. Его взгляд остановился на темноволосом мужчине, сидевшем по другую сторону стола – том самом человеке, в чьем замке он случайно остановился на ночь. Хотя тот за время разговора не проронил ни слова, его внимательные зеленые глаза зорко следили за происходящим.
Иоанн задумчиво поглаживал бороду. По правде говоря, он и сам затруднялся. Король никому не доверял и сам не пользовался доверием. Вопрос о том, кому поручить убийство девушки и мальчика, и впрямь был весьма щекотливым. Такую задачу нельзя было возложить на кого-либо из его наемников, а тем более на человека, который мог солгать, обмануть или предать его. Однако по слухам, мужчина, сидевший напротив, лорд Соммерфилд, был ожесточен и подавлен кончиной любимой жены, случившейся в самом начале этого года. Насколько было известно Иоанну, лорд Соммерфилд, охваченный скорбью, не примкнул к баронам, собравшим свою армию при Раннимиде, этим негодяям, заставившим его подписать Великую хартию вольностей. О, как Иоанн втайне ликовал, узнав о том, что папа римский Иннокентий решил дело в его пользу! Понтифик не только отверг этот документ как нелепый, но и потребовал от мятежников сложить оружие, пригрозив в противном случае отлучить их от церкви. Впрочем, даже такая угроза не помогла умиротворить недовольных баронов. Однако Иоанн по-прежнему оставался королем Англии и на сей раз твердо намерен был с ними расправиться. Осведомители доносили ему, что заговорщики снова взялись за старое и, как всегда, ожесточенно спорят между собой. Не важно. Однажды бароны in уже объединились против него, но больше этого не повторится. Нет, нет, он не допустит, чтобы его снова поставили на колени.
Но этот человек… этот никогда не пользовался особой благосклонностью короны, но и в опале тоже не был. Более того, он принадлежал к числу людей, не привыкших к поражениям: воинская доблесть и успехи на турнирах принесли ему славу, уступающую разве что славе Уильяма Маршалла, а также множество призов и денег в качестве выкупа. К тому же, быстро рассудил про себя король, если этот малый будет занят поимкой дочери и сына Эллиса, вряд ли он сможет примкнуть к заговорщикам.
Да, но ни земли, ни богатства не способны толкнуть такого человека на столь грязное дело – убийство детей, – он и так ни в чем не нуждался. А вот если взять его маленького сына в заложники и держать при себе до тех пор, пока поручение не будет выполнено… это уже совсем другое дело.