Гарет увлек ее за собой, и они вместе предстали перед королем. Иоанн оказался коренастым и широкоплечим человеком, его квадратное лицо обрамляла густая черная борода, скрывавшая тяжелый подбородок.
– Ваше величество, – заявил Гарет, – ваше прибытие сюда можно считать большой удачей, ибо я сам лишь недавно вернулся в Соммерфилд.
Темные глаза короля блеснули.
– И впрямь это большая удача, поскольку я отправил вам несколько посланий за последние недели и ни на одно из них не получил ответа. Я решил выяснить сам, что произошло со времен нашей последней встречи. – Он указал на человека по правую руку от себя, стройного мужчину с каштановыми волосами: – Вы, должно быть, помните лорда Джеффри Ковингтона… – Он перевел взгляд на другого своего спутника, седоволосого, с массивной грудью: – И лорда Роджера Сеймура.
– Да, разумеется. – Гарет слегка поклонился обоим советникам: – Мое почтение, милорды.
Тут внимание короля привлекла Джиллиан. Его маленькие черные глазки так и загорелись похотью, вызывая у девушки непреодолимое отвращение.
– Что-то не припомню эту прелестную юную леди, – произнес Иоанн с плотоядным выражением лица. – Уж не спрятали ли вы ее в ту ночь подальше от наших глаз, Соммерфилд?
– Нет, милорд. – Смех Гарета был притворно беззаботным. Он поднял вверх их соединенные руки: – Позвольте мне представить вам мою жену, леди Джиллиан из Уэстербрука.
Джиллиан завидовала его спокойствию. У нее неприятно засосало под ложечкой, каждый мускул напрягся, ноги дрожали, ибо этот день вполне мог оказаться последним в ее жизни. Только усилием воли ей удалось унять дрожь в голосе.
– Сир, – только и могла произнести она. Ей претило обращаться к этому человеку вежливо, однако она наклонила голову и сделала реверанс.
Последовало томительное молчание. Король Иоанн сделал резкий вдох, и, едва выпрямившись, Джиллиан заметила, как черты его лица исказились злобой. Оба его советника выглядели ошеломленными и явно чувствовали неловкость. В тот миг она ничуть не сомневалась в том, что король с его низкой и порочной душой был способен на любой, даже самый бесчестный поступок. И только Гарет по-прежнему оставался невозмутимым.
Взгляд Иоанна был прикован к ней, столь же уничтожающе презрительный, как и его тон.
– Леди Джиллиан. – В его устах ее имя звучало как самое худшее из проклятий. – Вы приходитесь дочерью Эллису из Уэстербрука?
Джиллиан храбро выпрямилась. Несмотря на дрожь во всем теле, она ни за что не станет показывать свой страх или раболепствовать перед этим ненавистным человеком. И уж тем более она не упадет перед ним на колени, моля о милости и пощаде.