– Созвучие с названием старого фильма. «Не промахнись» – значит прицелься точно. К нам обоим это относится, ведь верно?
– Я уже тебе сто раз говорила, что не знаю, кто меня преследует и от кого мне защищаться.
– Вот и я пока не знаю, кого мне держать на прицеле.
– Тебе-то это зачем? Тебе не хватает собственных забот? Или у тебя здесь есть особый интерес?
Тай не ответил. Саманте показалось, что она попала в точку, но было непонятно, какой вывод из этого следует сделать.
А он тем временем, вроде бы для того, чтобы закутать ее поплотнее пледом, наклонился, и его лицо, его губы придвинулись так близко...
«Бог мой! Он сейчас начнет целовать меня. А что последует дальше? Главное, не выдать себя и свое желание, чтобы поцелуй и все дальнейшее состоялось...» – подумала Саманта.
Но ничего из того, что ей предвиделось, не произошло.
Тай просто улыбнулся ей такой чарующей улыбкой, что у нее, у взрослой женщины, словно у школьницы на первом свидании с парнем, перехватило дыхание.
– Спокойной ночи, доктор Сэмми. Запрись на все замки и звони мне, если тебя что-то потревожит.
Она посмотрела ему вслед, когда он уходил, и подумала, сгорая от стыда за свою минутную слабость: «Какого же черта ты, Тай Уиллер, возник в моей жизни?»
Два часа спустя уже совсем рассвело. Тай Уиллер так и не лег спать с телефоном под ухом, как обещал Саманте, а провел это время за компьютером в компании бутылки виски, высокого шейкера с тающими кубиками льда и собаки, примостившейся у его ног. Он заново перебирал все сведения в Интернете об Анни Сигер, хотя, наверное, уже давно затвердил их наизусть.
Он упорно шел по следам того давнего скандала, разразившегося после самоубийства этой девушки. Так совпало, что Тай был ее дальним родственником, но совсем не это повлияло на его решение раскапывать старые могилы. Его, бывшего тогда полицейским, отстранили от расследования и при этом еще оскорбили, ссылаясь на то, что он роет слишком глубоко. А он горел желанием докопаться до истины.
Не смея признаться родителям, Анни обратилась со своей бедой в эфир к радиопсихологу. Якобы не получив внятного ответа, как ей поступить, и после отказа предполагаемого отца ребенка от ответственности Анни покончила с собой. Тай был первым, кто после сигнала в полицию от анонимного лица, вошел в комнату, где случилась трагедия, и первым, кто был вынужден сообщить родителям, вернее матери и отчиму девочки, о смерти их Анни.
На фотографиях Анни была полна жизни. Хорошенькая девушка с россыпью веснушек, рыженькая, коротко стриженная. Она так и излучала энергию. Она явно верила в себя и все делала для того, чтобы перед ней открылись двери если не в лучезарное, то хотя бы в благополучное будущее.