Внешне они были несхожи. У Элинор были слегка раскосые глаза, а нос, в отличие от классического римского носа королевы-матери, был немного коротковат, рот больше, а губы – полнее. Но тем не менее форма лица, манера держаться и жесты – все напоминало саму королеву в молодости.
«А ведь это у нее от природы, – размышляла королева.– У нее нет причины льстить мне и подражать в манерах, ведь я провела столько же лет взаперти, сколько ей сейчас от роду».
Так текли мысли королевы, когда она шла за Элинор через анфиладу комнат, минуя помещения, где хранились одежды, и обитала прислуга. «Но если Элинор так похожа на меня по характеру, – продолжала она размышлять, – я не удивлюсь, если она окажется похожей на меня и в поступках. Меня нелегко было сломить. Вероятно, нелегко будет сломить и ее волю, а принуждение силой приведет ее вассалов в ярость». Королева улыбнулась и кивнула, как бы соглашаясь со своими мыслями и одновременно принимая приглашение Элинор пройти за ней в другое крыло замка.
Она размышляла о судьбе Элинор. Девушка понравилась ей, и ее позабавила идея найти Элинор действительно хорошего жениха. Что, если сделать это быстрее, до возвращения лорда Ричарда в Англию? Если все будет складываться благополучно, Ричард станет королем и… сразу же отправится в крестовый поход! Для этого ему потребуются деньги, много денег. И, как только Ричард выяснит положение казны, он поймет, что Элинор никак не следует выходить замуж. Тогда все доходы от ее необъятных владений, за исключением скромных сумм, необходимых на ее собственные нужды, потекут в королевскую казну. Поэтому королева не будет торопиться стать сватьей. Любопытно, что интересы Англии, Ричарда, ее собственное желание и желание Элинор неожиданно совпали. А за право остаться незамужней и независимой Элинор придется платить, и платить дорогой ценой. Ричард останется доволен. Важно и то, что можно будет использовать Элинор как пешку в политической игре против любых группировок самодовольных лордов и баронов, стравливая их друг с другом.
Тем временем они еще раз пересекли зал с глубокой оконной нишей, который соединял крылья замка. Ближе к окну, там, где было светлее, стояли два кресла. Перед одним из них была рамка с вышиванием, а на маленьком столике рядом лежали клубки ярких шелковых ниток. Оконные ставни были широко распахнуты, и королева услышала шум волн, бьющихся о камни. Однако даже отсюда, из окна третьего этажа, вид на море закрывали высокие каменные стены, надежно опоясывающие Роузлинд, и, только вдали, на самом горизонте, бесконечной чередой бежали белые барашки бурунов.