— Что? — растерянно переспросил Челлон. — Ах, да. Так вот, я тогда решил, что буду ждать тебя столько, сколько нужно, лишь бы около тебя не было никого другого. Благодаря любящему дяде Доналу я мог не беспокоиться о возможных соперниках. Он оберегал тебя так ревниво, как только я мог мечтать. — Его губы опять скользнули по ее тонкому, в голубых жилках запястью. — С течением лет я довел свое воображение до искусства. Иногда, впрочем, это скорее напоминало китайскую пытку каплями воды — сделать тебя такой неотъемлемой частью моей жизни и при этом не иметь возможности видеть тебя или прикоснуться к тебе. — Он нежно провел языком вдоль голубой жилки на ее запястье, и она отдернула руку, спрятав ее в складках халата. Кажется, ей уж слишком начинают нравиться его легкие, игривые ласки, надо быть осторожнее, подумала она.
Челлон посмотрел на нее с пониманием и удовлетворением.
— Я решил дать тебе достаточно времени, чтобы оправиться после смерти брата и немного повзрослеть, но благодаря О'Ши мой план не сработал. — Его рука теперь поглаживала край бархатного халата. Видимо, у него очень развито осязание, отметила Шина.
— Я собирался подождать еще и этот год, а потом приехать в Ирландию и увезти тебя. Но О'Ши устроил тебе турне по Америке, и я не мог удержаться, чтобы не увидеть тебя. Нечего и говорить, что это ускорило осуществление моих планов. — Челлон улыбнулся. — Мне надо было бы догадаться, что, увидев тебя, я уже не смогу удержаться, чтобы не забрать тебя к себе, дорогая. Я уже и так прождал слишком долго.
— И тогда ты похитил меня, — в раздумье закончила Шина. — Ты решил, что я нужна тебе, и ты просто взял меня. — Она щелкнула пальцами. — Вот так!
Челлон покачал своей светловолосой головой, и золотые глаза были почему-то мрачными.
— Ты меня не слушаешь, голубка. Я не отрицаю, что хотел тебя, но похитил-то я тебя не из-за этого.
— Так из-за чего же? — растерянно спросила она.
— Я люблю тебя, — просто ответил он. Глаза Шины изумленно расширились, кровь отхлынула от лица.
— Этого не может быть, — горячо возразила она. — Ты же меня совсем не знаешь.
— Я знаю о тебе больше, чем многие мужчины знают о своих женах к золотой свадьбе, — возразил Челлон. — И все, что знаю, мне нравится. Я знаю, что под твоим внешне строгим личиком таится нежность и лукавство. Я знаю, что у тебя такой темперамент, что иногда может разразиться буря. Я знаю, что ты страстна, как цыганка, но пока еще ждешь, когда в тебе разбудят эту страсть.
Шина слушала как зачарованная. Челлон легко поднял ее и переложил к самому краю кресла. Сам он сел в него и откинулся на спинку, развернувшись лицом к ней. Тесная площадь кресла-качалки создавала между ними опасную близость.