Губы его скривились в мгновенной улыбке.
— До чего же отвратительное слово — калека. Вы не могли бы выбрать какое-нибудь другое?
— Но она действительно калека, мистер Деланца.
Его глаза сверкнули.
— За несколько секунд вы трижды успели швырнуть в свою дочь один и тот же камень, — жестко сказал он.
Но Сюзанна была испугана, разгневана и к тому же устала притворяться.
— Я не бросаю камней в собственную дочь, сэр.
— Тогда не называйте ее калекой.
Сюзанна задержала дыхание, напоминая себе, что это не Джейк, что этот человек — гость в ее доме, что ничего неподобающего не произошло… Пока что.
— У нее искривлена лодыжка, мистер Деланца.
Эдвард тоже помолчал, прежде чем заговорить. Его левая бровь высоко поднялась.
— В самом деле? Я массировал ей ногу вчера вечером и не заметил, чтобы она была кривой. Разве что вам нравится называть уродством небольшую выпуклость на кости?
Сюзанна с трудом скрывала бешенство.
— Что за игру вы затеяли с моей дочерью, мистер Деланца? Или со мной? Вы что, решили развлечься на наш счет?
Эдвард смотрел на нее, прищурившись.
— Нет, но я вижу, что пытаюсь прошибить лбом стену.
— Что вы хотите сказать?..
— Софи поведала мне, что произошло. Как вы думаете, почему маленькая девочка, сломав ногу, предпочла молча страдать, а не попросила мать о помощи?
Сюзанна побледнела.
— Вас это не касается!
Его голос понизился, в нем явственно зазвучала угроза:
— Но вчера вечером это меня коснулось — как никого другого.
Сюзанна прекрасно знала, что он собой представляет (это был второй Джейк), и тем не менее — а может быть, именно из-за этого — ее сердце отчаянно заколотилось в груди от опасных ноток в его голосе. Более того, она почувствовала, как кровь прилила к ее бедрам, настойчиво пульсируя. Сюзанна не хотела признать, что ее охватило желание, и стояла совершенно неподвижно, стараясь справиться с собой. Но Эдвард был всего лишь очень привлекательным молодым человеком, а не Джейком, и никогда не мог стать Джейком, поэтому опасный момент миновал и бешеный ток крови утих.
Сюзанна вновь обрела голос:
— К чему все это?
— Я как раз хотел задать вам тот же самый вопрос, — мрачно откликнулся Эдвард.
— Я имею право знать о ваших намерениях, сэр.
— А я имею право проявить сострадание к любому человеческому существу.
Сюзанна уже не пыталась быть вежливой.
— Ха! — воскликнула она, останавливая взгляд на бедрах Эдварда. — Мне прекрасно известно, какого рода сострадание вы хотели бы продемонстрировать моей дочери, мистер Деланца! Ваше сострадание слишком явно проявилось вчера вечером!
Он стоял выпрямившись, его голубые глаза сверкали, но на щеках появился чуть заметный румянец.