– Это единственный зеленый уголок Венеции, кроме отвратительного парка, разбитого по приказу Наполеона, где есть то, что меня интересует. Здесь также находится историческая церковь, она, в чем я уверен, заинтересует и вас. Идемте. Начнем прогулку.
Держась в стороне от похоронной процессии, они прошли сквозь арку, за которой расстилался огромный газон, усеянный белыми памятными досками усопших, лежавшими в траве как рассыпанные зубы.
Между этими скромными камнями, словно доказательство неравенства даже в смерти, возвышались мавзолеи, статуи, надгробия.
– Оно сильно отличается от английских кладбищ, – заметила Сара. – Оно… такое красивое. Даже веселое. Это кажется отчасти непочтительным.
– Посмотрите вон туда.
Себастьян кивнул в сторону небольшого мавзолея с широким портиком, где, как на пикнике, расположилась целая группа.
– Они едят? – недоверчиво спросила Сара.
– Видимо, чья-то годовщина смерти. – Себастьян улыбнулся, глядя на нее. – Да, легко забыть, насколько велика между нами разница, пока не увидишь нечто подобное, не так ли?
Она лишь покачала головой.
– Почему они не хоронят своих умерших в церкви? Мы видели тут много надгробий.
– Для похорон они используют также поля вокруг церквей. – Себастьян подавил усмешку. – Но вспахивание полей мешает перевозке грузов и ведет к упадку торговли. Захоронение тел в церкви, с другой стороны, имеет большие недостатки для города, построенного на иле. Там невозможно сделать глубокие склепы, поэтому тела под церковным полом быстро разлагаются, возникает запах, который иногда становится таким отвратительным, что его не могут выносить даже священники.
– Тогда почему они продолжают это делать?
– Традиция? Условность? – Себастьян пожал плечами. – Не знаю. Однако Наполеон запретил и то, и другое, издав указ. Остров Сан-Микеле стал единственным законным местом, где венецианцы имели право хоронить умерших. Этот указ распространялся также на французов и австрийцев.
– А что думали об этом монахи? Ведь тут есть монастыри?
– Есть, но я не знаю, – признался Себастьян. – Наверняка монахи здесь не жили при австрийцах, те использовали дортуары как политическую тюрьму. Я был тогда мальчиком и прокрадывался к стенам в надежде увидеть заключенного, хотя мне это ни разу не удалось. Теперь монахи вернулись в свои кельи, но кладбище остается и уже настолько переполнено, что говорят о возобновлении практики переноса старых костей в общую могилу, если семья не будет вносить плату за сохранение участка.
Сара оглядела город обелисков и ангелов, беседок и мавзолеев, тысячи более скромных плит, которые вышли за границы острова. Все было таким аккуратным, таким свежим и красивым. Даже не верилось, что там может скрываться только смерть.