– А какова твоя роль в игре? Уж наверное, ты не просто наблюдательница.
Пейшенс скривилась:
– Боюсь, что мне отведена роль свидетеля того, как ты украдешь мое семейное поместье.
– Твое семейное поместье? – Брендан в удивлении поднял брови. – Неужели наш отец получил титул графа и земли через замужество с твоей матерью?
Пейшенс фыркнула, но ничего не сказала в ответ.
Брендан сходил к шкафчику еще раз и вернулся с бутылкой виски. Плеснув немного жидкости в пустой бокал сестры, он поставил бутылку на столик между ними.
– Мне кажется, тебе это не помешает. Выпей.
Пейшенс некоторое время сидела молча. Что с ней случилось? Брендан ничего не понимал. Он никогда не видел сестру такой подавленной. Пейшенс снова одним глотком осушила свой бокал, и Брендан вдруг заметил, что ее глаза наполнились слезами.
Что за черт? Разве он когда-нибудь видел, чтобы Пейшенс плакала? В детстве, когда поранила ногу, упав со своего уэльского пони? Нет. Она просто избила бедное животное своим миниатюрным хлыстом. Когда ее забыли после семейного пикника на берегу моря? Тоже нет. Она ругалась как сапожник, когда за ней вернулись, хотя ей едва исполнилось десять лет. Возможно, она изменилась.
– Не плачь, – в нерешительности проговорил Брендан.
– Заткнись! – грубо оборвала его Пейшенс. Брендан стиснул зубы и снова наполнил бокал сестры. Нет, она не изменилась.
– Если ты воображаешь, что можешь напоить меня до беспамятства, Брендан, то должна сказать, что я намного опытнее, чем ты считаешь.
Третий бокал тоже вскоре опустел.
– Что всего-навсего подтверждает тот факт, который ты всегда пытаешься опровергнуть, – ирландская кровь в тебе все-таки есть, – констатировал Брендан.
Пейшенс подозрительно посмотрела на него:
– Что именно ты имеешь в виду? – Брендан был озадачен.
– Это просто шутка. Больше ничего.
Пейшенс заметно расслабилась и слегка пожала плечами.
– Но это правда. Фитцпатрики, в конце концов... – И опять ее глаза наполнились слезами.
– Ну скажи мне, в чем дело?
– Ты отнимешь титул у моего маленького Хорри, вот в чем дело! Он – законный наследник. Если бы не это сумасшествие Уильяма в конце жизни, мой сын сейчас был бы графом Керри.
– Прости, Пейшенс. А молодой Даутрайт очень расстроен?
Пейшенс с ненавистью посмотрела на Брендана и с грохотом поставила свой бокал на стол.
– Он слишком молод, чтобы понимать что-либо в подобных делах. То, что он думает, не имеет никакого значения.
– Понятно.
– Нет. Ты ничего не понимаешь. – Пейшенс изобразила на лице невыразимую муку. – Ты не можешь себе представить, каково это – быть женщиной! Ты вынуждена стоять в сторонке, в то время как мужчины принимают решения о том, кому и что наследовать. Откуда тебе знать, каково это – даже не иметь возможности стать наследником дома твоего детства! Каково это – когда тебя обходит младший незаконнорожденный брат! Или твой собственный сын! Нет, тебе меня не понять...