— Не нахожу эту тему подходящей для шуток, милорд.
— Это видно.
— Вероятно, вы не видите ничего неприличного и в том, чтобы принимать леди практически голым. Но судя по тому, что я о вас слышала, это вполне в вашем духе.
— А-а, кажется, вы снова взялись за старое! Вы меня порицаете?
— В тех кругах, где я выросла, в кругах не самых продвинутых, приставать к служанкам действительно не принято. И человека, который так поступает, наше общество осуждает.
Найл покачал головой с обиженным видом.
— Отчего вы так скоры на упреки? С чего вы взяли, что я всегда готов воспользоваться слабостью вашего пола?
— Возможно, потому, что всякий раз, как мы встреча емся, я застаю вас за этим занятием… за искушением слабых женщин.
— Не люблю спорить с дамой, но вынужден заметить, что женщины, которых я искушаю, никогда не против того, чтобы я их искушал.
— Сомневаюсь, что если бы кто-то из них и был против, это послужило бы для вас помехой, — насмешливо произнесла Сабрина.
— Пожалуй, вы правы, — согласился он.
— Разумеется. С вашей-то настойчивостью.
— Не говоря уже о моем обаянии и остроумии.
Сабрина закрыла на мгновение глаза, мысленно обращаясь за помощью к высшим силам. Таких самоуверенных типов она еще не встречала. Как же хотелось поставить его на место!
— Разбить сотни женских сердец и похваляться этим словно подвигом? По-моему, это достойно лишь осуждения.
— Послушайте, я ведь никогда не делал этого с умыслом.
— Это я понимаю. Вы просто не можете удержаться от того, чтобы походя не разбить кому-то сердце.
— И какой отсюда вывод? Кем вы меня считаете?
— Бабником, дамским угодником…
— Гедонистом, — с ленивой усмешкой продолжил он. — О да. Я хорошо помню, какого вы обо мне мнения.
— Вы станете его опровергать?
Он склонил голову, бессовестно ее рассматривая.
— Нет, не стану. Моя недобрая репутация вполне заслуженна. У меня много пороков.
Она не нуждалась в том, чтобы он напоминал ей о том, что ценит разнообразие в сексуальных связях. Интересно, бывают ли ночи, когда он спит один?
— Вне всякого сомнения! — Она окинула взглядом его нагое тело с легким чувством отвращения. — В некоторых кругах общества одно то, что вы среди бела дня находитесь в таком виде, считалось бы верхом неприличия.
Веселый огонек в глазах Найла потух. Выражение его лица посуровело.
— Начнем с того, что сейчас еще нет и десяти, самое время быть в таком виде, как вы только что деликатно заметили. Во-вторых, я у себя дома и могу вести себя, как мне заблагорассудится. В-третьих, госпожа Дункан… — Он впился в нее взглядом. — Кто дал вам право меня осуждать?