– Нет, к сожалению, – вздохнула Дженни. – Однако в конце недели должна приехать Мэдди. Ты же знаешь, она каждое лето приезжает сюда из Лондона на несколько недель.
– А Макс приедет с ней? – спросил Гай, имея в виду старшего сына Джона и Дженни, мужа Мэдди.
Дженни закусила губу.
– Нет… нет, он не приедет. Похоже, сейчас он занят довольно запутанным делом, и ему, кажется придется лететь в Испанию встречаться с клиенткой. Она путешествует на яхте и должна зайти и один из испанских портов.
Макс был адвокатом по гражданским делам и работал в Лондоне, арендуя жутко дорогой офис в престижном районе. Он специализировался на бракоразводных делах, и Гай давно заметил, что большинство его клиентов – женщины. Макс любил женщин, вернее, ему нравилось водить их за нос, строя из себя неотразимого соблазнителя.
Гай был не слишком высокого мнения о Максе, но дружеские чувства к Дженни не позволяли ему высказывать все, что он думает о ее сыне.
В конце концов, хотя Дженни и ее муж, Джон, теперь счастливы, жизнь не всегда баловала их…
В отличие от Макса, Гай искренне любил женщин. Всех женщин вообще, но некоторых – особенно. Его тянуло к женщинам типа Дженни радушным, мягким, женственным, красивым неясной, внутренней красотой. Яркая, броская внешность, привлекающая взгляд, никогда не интересовала Гая. Сам он очень хорош собой и отлично знает, что внешняя красота – еще не главное. Мягкий характер, уступчивость и готовность любить – вот что неподвластно времени, вот что, по мнению Гая, достойно истинной любви и искренней привязанности.
Гай уже давно смирился с мыслью, что Дженни – не для него, что она любит мужа. Партнер по бизнесу навсегда останется для нее всего лишь другом. «Притом очень юным другом», – однажды заметила она, подчеркивая разницу в возрасте между ними. Впрочем, Гаю исполнилось тридцать девять лет, и он отнюдь не считал себя юнцом.
– Бена потряс сам факт ограбления, – говорила Дженни, – но больше всего его огорчила пропажа маленького столика из тиса. Насколько я помню, отец Бена изготовил точную копию столика французской работы, который принадлежал еще его бабушке. Столик очень хорошенький, но, поскольку это не оригинал, никакой реальной ценности не представляет.
– Однако дорог как память, – заметил Гай.
– Вот именно, – согласилась с ним Дженни. – На днях я рассказала Люку о наших событиях, и он сказал, что у той семьи, что живет в Чешире, до сих пор хранится подлинный столик – такой же, как тот, с которого была изготовлена копия, стоявшая у Бена. Два совершенно одинаковых столика некогда привез из Франции кто-то из рода Крайтонов в подарок своим дочерям-двойняшкам. Теперь один такой принадлежит отцу Люка, а второй хранится у его дяди.