Через некоторое время Бриттани сумела освободить ему руки, так что он смог ей помогать. Наконец им вместе удалось сдвинуть балку, прижимавшую его к полу.
— Алек, ты ранен? — Она ощупывала его тело, ища повреждения.
— Нет, маленький воин, кажется, у меня все цело, — ответил он.
Бриттани обхватила его обеими руками, прижала к себе.
— Я не смогу пережить такой ужас во второй раз. Ты мне очень дорог, Алек. Постарайся никогда больше не подвергать меня таким мукам.
Алек с облегчением обнял ее.
— Так ты меня простила?
Бриттани отстранилась и посмотрела ему в глаза. Всего несколько минут назад ей казалось, что она никогда больше не увидит его лица. Она нежно провела рукой по его щеке.
— Тебя спас господь, Алек. Ты мог бы погибнуть. — Голос изменил ей, она умолкла, но потом взяла себя в руки. — Прощение — слишком ничтожная цена за твою жизнь.
— Я недостоин тебя, Бриттани. Обещаю, я никогда больше не подвергну сомнению твою верность. — Он привлек ее к себе, ища губами ее губы.
Бриттани с облегчением потянулась к нему навстречу. Да, конечно, она простила его, но если бы она не услышала от Алека того, что услышала сейчас, болезненное воспоминание о его недоверии сохранилось бы в ее душе на всю жизнь. Алек дал слово, и она знала, что он никогда его не нарушит.
Его губы были бесконечно нежны. Никогда еще он не обнимал ее так бережно, словно она представляла для него величайшую ценность. В этих объятиях она познавала истинную сущность любви. Сейчас Бриттани не ощущала в нем страсти и вожделения, он не хотел ее тела, а любил ее самое, и ее душа радостно откликалась на его чувство.
Бриттани ощущала тепло новой близости, близости, которой раньше между ними не существовало. Это было началом других, более чистых отношений, и теперь она могла признаться себе, что любит его. Любит всем сердцем.
Словно угадав ее мысли, Алек отстранился. Только теперь она почувствовала, что дрожит от холода.
— Ты совсем замерзла, жена. — Он обнял ее за плечи и осторожно повел к выходу. — Тебя надо поскорее уложить в постель.
— Ты заботишься о моем здоровье или о своем удовольствии? — лукаво улыбнулась Бриттани.
— И о том, и о другом, — ответил он.
Они вышли на дождь и ветер. Он снова поцеловал ее — долгим страстным поцелуем, и, когда они оторвались друг от друга, Бриттани почувствовала, что у нее кружится голова. Алек попытался отереть воду с ее лица, но у него ничего не получилось, и он, улыбаясь, сказал:
— Мы с ума сошли. Стоим здесь и целуемся, когда нас ждет теплый дом.
Фра Джон с унынием вслушивался в шум дождя, не прекращающегося уже несколько часов.