Нервно вздохнув, она провела рукой по своим волнистым волосам и попыталась пошутить, чтобы несколько разрядить атмосферу:
— Тебе придется спать на стуле, Джонатан. Кровать слишком узкая, к тому же я тоже предпочитаю левую сторону.
Неясный, мерцающий свет лампы отбрасывал на стены длинные дрожащие тени. Джонатан продолжал смотреть на Натали, и она почувствовала сильное беспокойство. Джонатан неспешно подошел к кровати, расстегнул пуговицы на рубашке и снял ее.
— Я сплю на кровати, Натали, — объявил он решительно, — И если ты предпочитаешь левую сторону, как и я, то мне придется спать на тебе, и поэтому, как ты понимаешь, нам будет очень трудно удержаться от поцелуев.
Натали покраснела до корней волос. Сердясь на себя за то что не сумела скрыть свои чувства, она резко повернулась и зашла за ширму.
— В таком случае я сплю на стуле.
Уже было далеко за полночь, когда Джонатан почувствовал, как Натали осторожно забралась под одеяло рядом с ним. Он предполагал, что это обязательно случится, так как в каюте стало слишком холодно.
Джонатан лежал в кровати, боясь пошевелиться, чтобы Натали тут же не вскочила и снова не ушла на стул. Обычно он всегда спал обнаженным, но сейчас лежал в постели в старых, но довольно узких брюках, поэтому никак не мог уснуть. Не могла уснуть и Натали, промучившись два часа на стуле и в конце концов забравшись в кровать.
Она свернулась калачиком около Джонатана и натянула одеяло до самого подбородка. Надев ночную рубашку с длинными рукавами, она все равно никак не могла согреться и продолжала дрожать. Джонатан чуть не вскрикнул, когда Натали коснулась своей ступней его ноги. Она была холодной как лед. Уже засыпая, Джонатан почувствовал, как Натали доверчиво прижалась к нему, и улыбнулся.
Мадлен Дюмэ была настоящей красавицей. Не в классическом понимании красоты, которое предполагает некоторую утонченность черт лица. Она отличалась экзотической красотой. Внешность девушки оставалась практически незаметной среди представителей низших и даже со средних слоев общества, так как в разные годы она принадлежала то к одному классу, то к другому, а посему приобрела характерные черты обоих. В основе ее воспитания также лежала некая смесь различных верований и убеждений; она прекрасно осознавала это и старалась использовать такое положение вещей в своих интересах.
Яркое утреннее солнце просачивалось сквозь приоткрытые ситцевые занавески. Стоя перед зеркалом в спальне, Мадлен нанесла немного румян на щеки, подкрасила губы, подсурьмила веки и пригладила свои каштановые волосы.