Однако Марко все-таки добавил в бокал Кристины немного вина.
– У вас, англичан, слишком уж жидкая кровь, – проворчал он. – В Венеции же и во многих других местах Европы детям часто дают разбавленное вино. Это делает их сильными и сердцем, и душой.
– Это делает их, прежде всего, горькими пьяницами! – отрезала Эспер. – Именно это и случилось с моим непутевым муженьком. Он даже лыка не вязал, когда его насильно завербовали и отправили в море, где он и скончался от цинги.
Еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, Марко передал бокал Кристине.
– В таком случае, мы сделаем все возможное, чтобы нас не завербовали. – Видя, с какой поспешностью девочка отхлебнула вино, он заметил: – Не спеши, иначе ты разбавишь напиток еще больше.
Кристина кивнула и принялась за форель, которую нашла очень нежной и удивительно вкусной. Хоть кухарка и вела себя надменно, зато готовила прекрасно.
Эспер снова набросилась на Марко:
– Ну а теперь, когда вы получили нас обеих в заложницы, что же намерены делать?
– Ты никакая не заложница, – ответил ей Марко. – И можешь уйти отсюда, когда пожелаешь.
– Ха! – насмешливо воскликнула Эспер. – Что же вы нам прикажете: к Южной Каролине пуститься вплавь?
Марко пожал плечами, хотя в голосе его и прозвучала угроза:
– Ты можешь поступать так, как тебе заблагорассудится, женщина, а вот решать за девочку я тебе не позволю.
– Не много ли ты на себя берешь, грязный разбойник? – взорвалась Эспер. – За эту девочку я отвечаю, и не забывай об этом!
В глазах Марко вспыхнули злобные огоньки, и он из всех сил стукнул кулаком по столу.
– За девочку никто не должен отвечать! И если уж она будет жить на этом острове, то отвечать будет за себя сама!
– Что это еще за анархия? – вскричала Эспер. – Неужели можно позволять ребенку делать все, что ему заблагорассудится?
Улыбка Марко на этот раз стала просто устрашающей.
– Но именно такой образ жизни мы ведем на этом острове: делаем только то, что нам нравится и не причиняет вреда остальным.
– Но это безнадежно испортит девочку! Она превратится в первобытное существо.
Марко поднял свой бокал.
– А острова и есть места первобытные, мадам. Моряки засмеялись, а Эспер, казалось, лишилась дара речи.
Напряженную паузу нарушила испанка Мария, вернувшаяся в столовую с буханкой хлеба. Когда она, кокетливо покачивая бедрами, проходила мимо Луиджи, тот не удержался и ущипнул ее за задницу. Мария залилась низким, грудным смехом и бросила на стол буханку горячего хлеба, которая едва не угодила в голову Кристины. Девочка широко раскрытыми глазами наблюдала, как Луиджи схватил Марию за талию и, довольно откровенно усадив ее верхом на себя, уткнулся лицом в пышную грудь.