– Да, но…
– Хорошо. Сегодня вечером инвентаризация, завтра – рента.
– Но я не понимаю.
– Я знаю, сколько они заплатили и сколько должны. Если у них нет денег, они могут заплатить мне другим способом.
Я лучше буду знать, когда мы проведем инвентаризацию, – ответила Мюйрин, больше не проронив ни слова.
После быстрого ужина (каша и тонкий ломтик хлеба) Мюйрин начала с кладовки в кухне, и вместе с Броней, Шерон, Сиобан и Циарой они составили список всего имеющегося продовольствия, вплоть до последней изюминки.
Локлейн, готовый на любую помощь, под глубоким впечатлением от практичности Мюйрин, прошел с Патриком, Колмом и Марком по внешним постройкам, подсчитывая все, что здесь имелось, до последнего гвоздя. Он молил Бога о помощи в надежде, что Мюйрин знает, что делает.
Около полуночи Локлейн пошел искать Мюйрин. Он нашел ее в доме наверху, где та выстраивала цепочкой рабочих из коттеджей, чтобы они снесли все из кладовок вниз.
– Вы что, собираетесь все это выбросить?
– Не выбросить. Мы продадим все это на рынке в Эннискиллене, если, конечно, кто-нибудь захочет что-то купить. Много не дадут, наверное, поэтому Августин никогда не утруждал себя заботами о том, как бы продать лишнее, но, сколько бы это ни стоило, для нас это лучше, чем ничего. Кроме того, в этих комнатах столько лет не убирали! – Она поморщилась, вытирая лоб тыльной стороной ладони. – Я должна увидеть, в каком состоянии дом. Я не могу этого сделать, пока не вынесу отсюда все эти вещи.
– Но как вы будете здесь жить? Чем пользоваться? Она пожала плечами.
– Коль скоро у меня есть кровать и комод с зеркалом, и гвоздь , на двери, чтобы вешать одежду, чего мне еще не хватает?
– Мюйрин, вы же не так воспитаны! Это не те жертвы, на которые вы должны идти.
– Это всего лишь мебель. Ее не съешь, и налоги ею не заплатишь, – небрежно бросила Мюйрин тоном подчеркнуто равнодушным.
Локлейн наблюдал, как она спускается по ступенькам со старым стулом. В конце концов он сдался и решил, что бесполезно бороться с Мюйрин, когда она что-то решила. Это все равно что бороться с ветром.
Всю ночь они работали в доме, и в холодном утреннем свете, к половине седьмого, Локлейн смотрел, как грузят вещи в Понозку, чтобы отвезти их на рынок в город.
– Мы отремонтируем двухместную коляску и маленькую собачью повозку, так что их тоже можно будет продать, – скапала Мюйрин, подойдя к нему.
– Но, Мюйрин, вы добропорядочная леди. Как вы сможете наносить визиты без коляски?
Мюйрин рассмеялась.
– У меня нет лошади, которая бы тянула ее! И притом, разве я могу кого-нибудь пригласить сюда, где нет ничего, кроме голых осыпающихся стен?