Какое-то время Мелани еще дулась и сердилась, но постепенно раздражение прошло.
– Прости, Клоди. Я не должна так распускаться. Просто все думают, что твоя мать была святая, а это еще хуже, чем если бы она была святая на самом деле. Я всю жизнь страдаю от этого.
Клаудия обняла сестру и сказала:
– Мы знаем, что это не так, и ты не должна обращать внимания на поведение Филлипа.
Мелани склонила голову на плечо Клаудии.
– Понимаю, Клоди. Но я, увы, не такая сильная, как ты.
– Вздор. Ты – Бьюмонт и вполне соответствуешь стандартам этой фамилии. А теперь иди и хорошенько повеселись на вечеринке. Только не забудь, что завтра у нас дневной спектакль.
– Ох, как я ненавижу эти дневные спектакли.
– В конце концов, всегда есть возможность привести себя в чувство между представлениями. Я вот тоже терпеть не могу телестудии, но чеки получать мне нравится.
– Теперь понятно, – с ухмылкой проговорила Мелани, – почему ты согласилась участвовать в телесериале. Он, кажется, начнется со следующей недели, или я ошибаюсь?
– Ох, детка, не доставай меня. Я уже с полдюжины интервью дала, так что говорить об этом у меня не осталось сил.
– Знай, Клоди, мое сердце принадлежит тебе. Клаудия улыбнулась.
– Сущий ребенок, – сказала она. – Физз никогда бы не посмела сказать мне такое.
– Если ты так считаешь, значит, знаешь Физз гораздо хуже, чем думаешь, – возразила ей Мелани. – Она во сто крат лучше нас обеих.
– Ну, не знаю, как я, а ты, Мел, принимая во внимание некоторые обстоятельства, не так уж плоха, согласись.
– Принимая во внимание что? – спросила Мелани, уперев руки в бока.
– Принимая во внимание хотя бы то, что ты австралийка. Что же еще?
Ее жизнь в Австралии была предметом вечных шуток между ними, и Мелани, перенявшая привычки новообретенного семейства, ответила сестре тем же:
– Ах, да. Тогда позволь мне заметить, что для англичанки ты тоже не так уж плоха.
– Комплименты, комплименты, – сказала Клаудия, смеясь, – я могу слушать их целый день, но не пора ли тебе пойти и привести себя в надлежащий вид, если ты не передумала идти на вечеринку?
Мелани издала тихий визг ужаса и умчалась приводить себя в порядок.
Войдя в свою уборную, Клаудия вытащила все записки из охапки исключительно красных роз, оставленных для нее на служебном входе поклонниками, и испытала некоторое разочарование от отсутствия записки Габриела Макинтайра, который исчез, больше не сделав попытки встретиться с ней. Ей казалось, что он не тот мужчина, который легко отказывается от задуманного.
Она переоделась в узкие джинсы и шелковую рубашку – наряд, который как нельзя лучше подчеркивал ее фигуру: хорошей формы грудь, округлые бедра и тонкую талию. Затем расчесала волосы, оставив их свободно свисать на плечи и спину. Собрав красные розы в один букет, она поставила их в широкую вазу, стоявшую на гримерном столике, а записки положила в сумочку, чтобы на досуге прочесть их и, если понадобится, на какие-то ответить.