Элинор отставила еду и откинулась на подушки. Когда Родриго склонился над ней, его красивое лицо в белом тюрбане поплыло у нее перед глазами.
— Я никогда не был так влюблен, — произнес он, лаская ее гладкую благоухающую кожу. — Ты похожа на золотую богиню.
— Это правда, что все эти женщины — ваши жены?
— У Рашан слишком длинный язык. — Он помрачнел. — Нет, не жены — всего лишь наложницы. Когда-то у меня была любимая жена… но она умерла. Я не хотел жениться, пока не встретил тебя. Мужчине разрешается иметь наложниц. Ты не должна ревновать к ним.
— Вы спите с ними со всеми? — спросила Элинор, дивясь собственной смелости.
— Когда возникает нужда. Почему это тебя интересует? Неужели ты собственница?
— Я пытаюсь привыкнуть к мысли, что должна делить с другими мужчину, который клянется мне в любви.
Вместо того чтобы рассердиться, Родриго улыбнулся.
— Пойдем, я покажу тебе мой сад. — Он взял ее за руку. Элинор нетвердо ступила на изразцовый пол. У нее было такое ощущение, будто она плывет. Миновав резную арку, они вышли во двор с журчащими фонтанами. Повсюду были расставлены кадки с цветущими кустами, под навесами из вьющихся растений стояли мраморные скамьи. Еще одна арка вела в сад, центральную часть которого занимал продолговатый бассейн. Над его гладкой поверхностью, заросшей восковыми цветками водяной лилии, били разноцветные струи, а по периметру тянулись увитые розами шпалеры и подстриженный вечнозеленый кустарник. Стройные кипарисы, словно часовые, охраняли прелестный сад с тенистыми дорожками. Теплый сумрак ночи был напоен ароматами жасмина, гвоздик и роз.
Пройдя через благоухающую рощицу апельсиновых деревьев, увешанных незрелыми плодами, они спугнули голубей. При их приближении белые птицы, воркуя и хлопая крыльями, взмыли в воздух со своего насеста, сделанного в виде минарета и установленного на мраморной колонне, увитой цветущей бугенвиллеей.
— Ты сможешь гулять в этом божественном саду, — сказал Родриго, обнимая ее.
Элинор не противилась. Охваченная истомой, она полностью подчинилась его воле, наслаждаясь прикосновением к твердому, мускулистому телу. Уткнувшись лицом в его шею, она вдохнула горячий мускусный запах. Родриго поцеловал нежную кожу у нее на затылке.
— Давай вернемся, Элинор. Скажи, что ты хочешь того же, что и я.
— Да, — прошептала она. — Я хочу того же, что и ты.
Он привлек ее к себе и поцеловал в губы. Когда они направились к дому, странное ощущение, будто она наблюдает за собой со стороны, все еще владело Элинор.
Опустившись на шелковые подушки, молодая женщина взглянула вверх и ахнула, потрясенная красотой потолка. Небесно-голубая ляпис-лазурь, золото и серебро переплелись в причудливом узоре. Здесь не было картин с изображениями святых мучеников, ничего, что напоминало бы о грехах. Одни лишь наслаждения.