— Где вы были все это время? — закричала Кэт, едва юноша показался на пороге дома.
Признание Нила причинило ей такую боль, что битый час после его стремительного бегства она ходила мрачнее тучи. Затем девушка тщетно пыталась взять себя в руки и заставить заняться работой в лаборатории. Но там ей нельзя было оставаться, она это хорошо чувствовала. Вне себя от гнева, с трясущимися руками, она боялась, что обязательно что-либо разобьет или расфасует неправильно. Однако когда стало смеркаться, появилась новая причина для переживаний: Кэт не находила себе места от страха. Нил ведь совсем не знал местности. Что если он заблудится? Она в нерешительности перебирала в уме напасти, которые готова была послать на него. А вдруг его поразит молния? Или он утонет в потоке?
— Замолчи, — устало произнес Нил, закрывая со стуком дверь, распахнутую порывом ветра. Секунду он сердито смотрел на девушку. Нет, что бы ни случилось, он никогда не отступится от нее! Приблизившись к Кэт, Блейд схватил ее и крепко прижал к себе.
— Замолчи и поцелуй меня.
В этот момент Кэт почувствовала, как вода струйками просачивается сквозь ее одежду.
— Ой, да ты промок совсем. Схватишь пневмонию, если сейчас же не переоденешься.
Несмотря на огонь, пылающий в камине, Нил весь дрожал от холода. Сбросив с себя промокший насквозь жилет, он стал раздеваться. Кэт подала ему стеганое одеяло и усадила у огня. Затем принесла стакан с виски.
— Будешь ужинать?
— Потом. Сначала я тебе кое-что покажу.
— Где ты был?
Он сунул руку в карман намокшего грязного жакета.
— Я совершил небольшую прогулку верхом, чтобы остыть, — беззаботно ответил юноша и рассыпал монеты на столе. — Посмотри, что я нашел. Целая гора золотых монет. В пещере.
Монеты волшебно сверкали и переливались тусклым золотым светом, отражаясь от лампы.
— Проклятье! — пролепетала она, вскакивая на ноги. — Будь ты проклят за то, что принес это в мой дом.
Она в гневе сбросила монеты на пол и продолжала еще громче:
— Ненавижу! Я ненавижу золото. Ненавижу тех, кто теряет из-за него голову. Оно не принесло мне и моей семье ничего, кроме нервотрепки и неприятностей.
Ошеломленный ее реакцией, Блейд тем не менее не мог оторвать от нее глаз, не в состоянии вымолвить ни слова.
— Кэт, я люблю тебя, — проговорил он наконец.
— Нет. Ты не можешь.
— Но я люблю. И знаю, что и ты любишь меня.
— У тебя есть… другие обязательства.
— Я все улажу и освобожусь от них, как только вернусь в Таксон. Я напишу ей письмо и все объясню. Я не могу жениться на женщине, которую не люблю. Это было бы непростительной ошибкой, даже обманом.