Расстроенный чуть не до слез, он вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и, спустившись в гостиную, направился к выходу. Как ему хотелось поспать в своей постели!
Он зашел на кухню, не собираясь, однако, ни минуты задерживаться там. Зачем? Он ведь пришел, чтобы согреться и поесть. И сейчас самое время уходить своей дорогой. Ему ведь предстоит долгий и тяжелый путь. И его безопасность, и безопасность людей, которых он любил, зависела только от того, насколько быстро он покинет эти места.
Сняв старое пальто с крючка на кухонной двери, незнакомец решительно шагнул в ночной холод и направился к воротам.
— Не двигайся или я прострелю твою башку!
Он замер на месте.
Ветер продувал насквозь, капли дождя барабанили по лицу. Дуло ружья упиралось прямо в спину.
— Медленно иди к флигелю. Ты должен кое-что объяснить.
На кухонном столе мерцал свет одинокой свечи. Порыв ветра, ворвавшийся через открытую дверь, почти задул ее. Ни один из мужчин не произнес ни слова, пока дверь не закрылась.
— Сукин сын, я так и знал, что это ты.
Джон Стюарт медленно повернулся.
— Где твоя мать?
Его голос звучал медленно и спокойно, не выдавая тревожного внутреннего состояния старика. Месяцы, проведенные в тюрьме, научили его скрывать свои чувства.
— Она уехала с детьми в Эль Пасо. Как ты выбрался?
Джо тоже был не так прост.
— Мне удалось бежать во время рабочей смены. Несколько заключенных обезоружили охрану и совершили групповой побег. Я воспользовался случаем и отправился в другом направлении.
Известие о том, что Джон совершил побег и скрывается от закона, повисло в глубокой тишине.
— Шериф Андерсен все еще где-то рядом? — спросил Джон.
— Нет, но удивительно, что он тебя не поймал. Ты оставил следов больше, чем стадо быков.
— Я же не апач.
— Совершенно верно.
Джо преднамеренно не скрывал своего сарказма. Джон находился в здешних местах и в те времена, когда апачи считались врагами. Прошлое было не так легко забыть.
— Ты собираешься выдать меня? — В душе Стюарта клокотал гнев, хотя тело было расслаблено, а голос спокоен.
— Нет.
Было время, когда Джо проявлял внимание к Кэт. Тогда он был всего лишь наивным подростком, но Джон сразу же поставил юношу на место и дал понять, что дочь не для таких, как он. Мимолетное увлечение забылось и развеялось как дым, пока Кэт обучалась в Европе. Но враждебные отношения между Стюартом и индейцем остались на всю жизнь. Противоречия давно ушедших дней, как призраки, возникли снова, усиливая нынешние переживания и страхи.
— Почему?
— Ты дал приют Луз, когда все отвернулись от нее. Агилары бросили мать на произвол судьбы, и она с детьми умерли бы от голода в пустыне. И Кэт была добра к моей семье… — Он подошел к окну с этими словами и остановился, вглядываясь в темноту. — Но черт побери, это только усложняет дело, Джон. В конце концов все узнают, что ты бежал из тюрьмы.