Конюшня наполнилась дикими воплями: «Ух ты!» и «Держи его!» — но Флинну было сейчас не до преследователей, все его внимание сосредоточилось на подкованных копытах, мелькавших над краем двери денника. Разъяренное ржание перекрыло человеческие крики и нестерпимо резало слух, а копыта, попадавшие то по дверям, то по настилу, грохотали так, что Флинну казалось, будто настал конец света.
Тем не менее голоса постепенно приближались. Видимо, суматоха немного улеглась, и теперь они собирались загнать жеребца в угол, чтобы попытаться стреножить. Флинн понятия не имел о том, что полагается делать в подобных случаях. Однако он отдавал себе отчет и в том, что необходимо что-то предпринять, и чем скорее, тем лучше.
Перегородки между денниками были сделаны из толстых бревен, между которыми оставались довольно широкие промежутки. Флинну ничего не стоило вскарабкаться по ним на край двери. Оглянувшись, он увидел, как трое головорезов осторожно пробираются в денник, но неожиданное появление беглеца заметил только один из троицы. Остальные не отрывали глаз от бесновавшегося жеребца и его грозных копыт, со свистом рассекавших воздух в опасной близости от их голов.
Распластавшись по бревнам перегородки, Флинн следил за тем, как Бон налетел всем телом на дверь, служившую ему опорой. Судя по всему, через секунду следовало ожидать нового удара, и Флинн еще плотнее прижался к бревнам, чтобы не упасть от толчка.
Но оказалось, что его перемещения заметили. Вожак преследователей злобно прищурился и выскочил из денника в проход между стойлами. Флинн в тот же миг понял, что у него на уме. Мерзавец собирался попасть в соседний денник и через промежутки в бревнах либо выпихнуть его прямо под смертоносные копыта бешеной скотины, либо попросту привязать к бревнам и подождать, пока конюху удастся справиться со стариной Боном. После чего никто не помешает им сделать с несчастным пленником все, что угодно.
Времени на колебания не оставалось.
С невнятным проклятием Флинн оттолкнулся от двери, прыгнул и приземлился прямо на спину дьявольскому животному. Жеребец возмущенно заржал и взвился на дыбы. Беглец и сам не помнил, как успел вцепиться в жесткую гриву. Всю свою силу он постарался вложить в ноги, намертво обхватившие конские бока. Флинн распластался на мощной шее огромного жеребца и сосредоточился на одном: только бы не упасть!
Конь выскочил из денника. Головорезы кинулись врассыпную, не разбирая дороги. Кто-то распластался прямо в навозе на полу, кто-то успел зарыться в сено — лишь бы не оказаться на пути у разъяренного жеребца, рвущегося на свободу. Тяжелые копыта прогрохотали по настилу между стойлами, и через какую-то долю секунды Бон уже был перед дверью в конюшню. Здесь он снова взвился на дыбы и ударил по задвижке. Дверь распахнулась, и больше ничто не препятствовало его бегству.