Толстый заключенный стоял, быстро и непрестанно подмигивая высокому. – Да, сэр, – сказал он. – Самое страшное – это лишняя десятка. Еще десять лет без женщин, совсем без женщин, а ведь парню надо… – Он непрестанно и быстро подмигивал, наблюдая за высоким. Тот не шелохнулся, он сидел скорчившись между двумя койками, мрачный и чистый, сигара в его чистой, недрожащей руке горела ровно и сильно, дым поднимался вверх, обволакивая угрюмое, лишенное всякого намека на юмор и спокойное лицо. – Еще десять лет…
– Женщины!… – сказал высокий заключенный.
Николай Махлаюк. «Гром и музыка прозы беззвучны»: о романе У. Фолкнера «Дикие пальмы»
Среди обширного наследия Уильяма Фолкнера роман «Дикие пальмы» (1939) примечателен по двум причинам. Во-первых, это один из редких случаев, когда Фолкнер покинул пределы созданного его воображением округа Йокнапатофа. За исключением ранних романов «Солдатская награда» (1926) и «Москиты» (1927), еще только в двух фолкнеровских книгах действие происходит вне Йокнапатофы: в явно неудачном романе о летчиках «Пилон» (1935) и в «Притче» (1954), самом масштабном произведении позднего Фолкнера. И во-вторых, «Дикие пальмы» отличаются, пожалуй, самым оригинальным построением из всех далеко не простых романов Фолкнера.
Чередование двух совершенно самостоятельных историй на первый взгляд кажется ненужным изыском, только затрудняющим процесс чтения. Даже у читателя, знакомого с экспериментами Фолкнера в области романной формы, неизбежно возникает вопрос: зачем автору понадобилось то и дело прерывать повествование о трагической любви рассказом о злоключениях безымянного каторжника?
В общем виде на этот вопрос ответил сам писатель в одном из интервью: «В основе (романа) история Шарлотты Риттенмейер и Гарри Уилбурна, которые пожертвовали всем ради любви, а потом потеряли эту любовь. Пока я не начал писать книгу, я и не представлял себе, что получатся две разные истории. Но когда я дошел до конца нынешней первой части «Диких пальм», я вдруг осознал, что чего-то не хватает, что нужно как-то подчеркнуть ее, заставить звучать по-другому, то есть необходимо что-то вроде музыкального контрапункта».
По словам Фолкнера, составившие роман истории писались именно в той последовательности, в какой они были напечатаны в первом издании романа. Он так и писал эту книгу: «Сначала главу из «Диких пальм», потом – из истории с наводнением, затем снова главу из «Диких пальм» и вновь – прибегая к контрапункту – главу из повести о реке».
Как бы то ни было, очевидно, что при чередовании двух самостоятельных повествований возникает некий новый смысл, который прочитывается только при последовательном сопоставлении обеих историй. Внимательный читатель, несомненно, заметит контрастные параллели, аналогии и переклички между сюжетами и образами чередующихся историй.