— Я думала об отпуске... — сказала Марина, поймав тот краткий промежуток времени, когда Борис уже приехал с работы, но еще не завалился спать.
— Знала бы ты, как часто я о нем думаю, — пожаловался Борис. — Иногда мне кажется, что я просто не доживу до июля...
— Случайно зашла в турагентство... Там неплохие туры по Европе. Как ты на это смотришь?
— Мы поедем в Турцию, — сказал Борис, на ощупь отыскивая чашку с кофе. Странно, но его уже не спасали и тонизирующие напитки. То ли он слишком утомился, то ли все дело было в нервах.
— Мы уже были в Турции, — напомнила Марина, и Борис услышал в ее голосе легкое неудовольствие. — Мы там два раза были. Мне кажется, достаточно. Почему бы не съездить в Европу?
— Потому что у нас пансионат в Турции, — пояснил Борис. — А в Европе у нас нет пансионата. Говорят, будто в Испании что-то там затевается, но это все еще вилами на воде писано...
— То есть тебе на работе опять дают путевку в Турцию?
— Угу...
— Ну так откажись.
Борис нахмурился и отлепил спину от мягкой спинки дивана.
— Я не могу отказаться.
— Как это?
— Потому что мне ее не предлагают. Мне ее дают. В данном случае это все равно что командировка. От этого не отказываются.
— Это бред какой-то... Это отпуск, а не командировка!
— Это отпуск с ограничением свободы передвижения. Или мы едем в Турцию, или мы вообще никуда не едем.
— Да кто это придумал?!
— Большие люди, — Борис потыкал пальцем в потолок. — Не переживай, это не только меня касается...
— Я вчера разговаривала с женой Бондаренко, так они едут на Мальту! Они не едут в Турцию!
— Бондаренко? — Борис наморщил лоб. — Ну, значит, у того отдела, где работает Бондаренко, пансионат на Мальте.
— Они сами так решили! Они сами решили поехать на Мальту — и они едут! Почему мы не можем сами решить?!
— Это жена Бондаренко так думает — будто она сама решила... На самом деле за нее все уже давно было спланировано. Или... Это тот Бондаренко, что на третьем этаже? У которого собака?
— Да, это он...
— Ну, — снисходительно усмехнулся Борис. — Его могут отпустить куда угодно. Хоть в Израиль, хоть в Штаты. Потому что он ноль. Потому что он не представляет никакой ценности. О нем не беспокоятся, как обо мне.
— А ты, получается, очень ценный?
— Получается, так.
— Из-за твоей ценности мы будем до конца жизни ездить в один и тот же пансионат?!
— Я же сказал, будет еще в Испании...
— А может, из-за твоей ценности нам с Олеськой скажут сидеть дома и на улице не показываться?! Что это за дурацкие правила?! Кто им дал такое право — лишать людей свободы выбора...
— Фирма обеспечивает нашу безопасность, — скороговоркой, как само собой разумеющееся, проговорил Борис. — В обмен на это мы жертвуем частью своих свобод. Мне кажется, это разумный обмен. В том турецком пансионе ты можешь быть полностью спокойной за Олеську, за себя, за меня...