— А программиста грохнули, — проворчал Дровосек.
— Его должны были грохнуть. Поэтому для «Рослава» ничего неожиданного не произошло. И разозлиться по поводу тех парней, что положил Монгол, они тоже не должны — это не их люди.
— Я тоже одного упокоил, — напомнил о своих боевых заслугах Дровосек.
— Твой тоже не их человек. «Рослав» нанял людей со стороны, вроде бы из подольских бандитов. Наши закамуфлировали все так, будто при налете на программиста погибли двое, а третий ушел вместе с деньгами.
— Двадцать тысяч баксов, — мечтательно вздохнул Дровосек. — Чтоб я так жил... Нам никакой премии за тот чемодан не будет?
— Не будет, — сказала Морозова.
— Вопрос, — вдруг нарушил молчание Монгол. — Двое погибли в поезде. А кто их убил? Я имею в виду — согласно камуфляжу? Что, тот программист? Но это как-то не очень...
— Неизвестно. Может, программист, а может, эти трое денег не поделили.
— Лучше бы камуфляж был почетче, — высказал пожелание Монгол. — Нам было бы лучше. Не было бы лишних проблем.
— Все, хватит про поезда болтать, — Морозова вдруг поняла, что так и не открыла свою банку с пивом. Подумав, она перебросила ее Дровосеку. Дровосек подарок принял, сразу же дернул пальцем за кольцо. Морозова смотрела, как льется пиво, и думала, что укрепление морального климата в команде обошлось ей в сущие копейки — цену четырех банок пива. Если только все это не было обманом и если за Дровосековым «ну ладно» не стояли какие-то хитрые и злые мысли.
— Хватит про поезда... Если это и проблема для кого-то, то разве что для «Рослава» и подольских бандитов. У нас другое дело. Слушайте...
И они стали слушать. В каком-то смысле это был момент истины, поскольку именно сейчас чувствовалось — сидящие вокруг мужчины знают свое дело, они серьезно к нему относятся, они тащат это дело на своих плечах... Пожалуй, на них можно положиться.
Дровосек забыл про свои обиды, по крайней мере так казалось Морозовой, когда она смотрела в его лицо, сосредоточенное, насколько Дровосек вообще мог сосредотачиваться. Лишь чуть приоткрытый рот создавал слегка недоверчивую гримасу: «Да неужели? А это точно? Это не болтовня?» Впрочем, это была лишь гримаса.
Монгол не строил никаких гримас, он был сосредоточен абсолютно, будто медитировал, а не выслушивал очередную схему грядущих действий, очередной план секретной операции, на которую посылала их родина... В смысле, корпорация «Интерспектр». Через посредничество Морозовой.
Лицо Карабаса было ни скучающим, ни скептическим, а могло бы — все же опыта ему не занимать, и подобных вводных он наверняка вдоволь наслушался за годы, проведенные в «Интерспектре». Но он сидел и слушал не перебивая.