— Зато ты будешь гордиться своим замком.
— Верно, буду. Но огородившись каменными стенами я останусь совершенно без денег. Особенно если фермеры опоздают с арендной платой. — Роб потер рукой подбородок и снова одарил ее печальной улыбкой. — Но не хочу утомлять тебя своими расчетами. Ты и без того в полном изнеможении. Так что выспись как следует, и завтра жизнь снова заиграет для тебя всеми цветами радуги.
Она хотела, но так и не смогла ему сказать, что жизнь ее снова станет прекрасной, лишь когда определится ее будущее. Когда он ушел, она подумала, что если бы он решил потребовать за нее выкуп, то непременно сказал бы ей об этом. До сих пор у нее не было причин ему не доверять; он относится к ней заботливо и с уважением и вряд ли захочет ее отослать.
Через некоторое время после ухода Роба в комнату вошла женщина с подносом, на котором стояли тарелки с вареной говядиной и неизменной овсяной кашей. Женщина оказалась улыбчивой и словоохотливой, и они с Джудит разговорились.
— Еда уже немного остыла, миледи, — сказала она, — но все равно вкусная. Так что ты сможешь неплохо утолить голод. А в этом кувшине — молодой эль, и тебе будет чем прополоскать горло. Еще что-нибудь нужно?
— Нет, то есть да. Завтра я собираюсь прибрать в доме, и мне нужен платок, чтобы повязать голову. Это во-первых. Во-вторых — всех женщин, которые привычны к готовке и уборке, прошу завтра собраться на кухне с первыми лучами солнца.
С минуту поколебавшись, женщина кивнула.
— Как тебе будет угодно, миледи.
— Кстати, как твое имя и какое положение ты здесь занимаешь?
— Моего мужа зовут Шимкин. Он — лудильщик. А мое имя — Мораг.
— Что ж, Мораг, надеюсь, мы с тобой подружимся и общими усилиями приведем хозяйство лэрда в порядок.
— Как скажешь, миледи. Но… — Она сделала паузу и выпалила: — Но что сказать лэрду, если он поручит распоряжаться на кухне мне?
— Не поручит — если дело будет поставлено хорошо.
— Тысяча извинений, миледи, но мне сказали, что ты заложница Дьявольского Отродья, а значит, не имеешь здесь никаких прав.
На сердце у Джудит стало холодно и пусто. Тем не менее она спросила:
— Это лэрд тебе так сказал?
— Нет, миледи.
— Ну так вот, пока лэрд не запретит, распоряжаться на кухне буду я.
Когда Мораг вышла, Джудит погрузилась в невеселые размышления и к еде даже не притронулась. Стоявшая перед ней на подносе пища остыла. Недаром говорят, подумала Джудит, что ожидание беды во сто крат хуже самой беды. Когда огонек в лампе стал гореть совсем тускло и Джудит со всех сторон обступили гигантские тени, она приняла наконец решение. Что бы там ни было, завтра она обязательно спросит у Роба, как он намеревается с ней поступить — отослать в замок Каддел или оставить при себе.