– Вы пойдите да поговорите с ней, мистер Иннес, может, она вас послушает. Уж я-то, можно сказать, мозоли на языке натерла, пытаясь ее образумить.
– А я, думаешь, не пытался? – возмутился Иннес. – Как об стенку горох! Но ты права, Мэри, я еще попробую. Похоже, больше мы ей ничем помочь не можем.
Задернутые шторы придавали комнате, освещенной лишь огнем камина да единственной свечой у постели, унылый вид покойницкой. Несмотря на безупречный порядок и чистоту, в воздухе стоял затхлый запах непроветренного постельного белья и давно увядших цветов. Иннес подошел к камину и с нарочитым шумом подбросил в него полено, надеясь, что неожиданно громкий звук развеет царящую в помещении похоронную тишину. Женщина на постели открыла глаза и посмотрела на него, оставаясь, однако, совершенно неподвижной. Он перешел к окну и раздвинул шторы, впустив в комнату скупой свет зимнего дня.
– Пожалуйста, не надо, – послышался с постели тихий бесцветный голос.
Иннес повиновался с тяжелым вздохом.
Подойдя к постели, он глянул на нее сверху вниз. Ему хотелось выглядеть суровым, не проявлять сочувствия, но внезапно накативший спазм сжал горло. На бледном лице, смотревшем на него с подушки, выделялись одни лишь темные круги под глазами да выпирающие скулы. Единственным ярким пятном были волосы, по-прежнему неукротимо рыжие, заплетенные в толстую косу, лежавшую на плече. Глаза, утратившие свою бирюзовую яркость, были отуманены болью. Вцепившаяся в покрывало исхудалая рука казалась восковой и неподвижной, как у трупа. Увидев все это, не расположенный к сантиментам Иннес вздрогнул и отвернулся.
Совладав с собой, он подтянул к себе стул.
– Мисс Кэт, – начал он почти сердито, – доктор говорит, что вы ведете себя как круглая дура. Он умывает руки и говорит, чтоб его больше не звали, пока вы не умрете. Надоело, говорит, ему смотреть на вашу постную физиономию. Мэри тоже хочет взять расчет. Что толку, говорит, работать, готовить для неблагодарной девчонки такие кушанья, что пальчики оближешь, а потом получать их назад холодными и даже не распробованными?
Ввалившиеся глаза, окруженные темными тенями, похожими на синяки, казались особенно бездонными. Сейчас эти огромные глаза отвернулись от него и слепо уставились в стену.
– Вы, похоже, решили уморить себя голодом. Если б мне кто сказал, я бы не поверил, но уж своим-то глазам приходится верить. Я вас, мисс Кэт, с детства знал, можно сказать, с самого рождения, но никогда не думал, что вы такая глупая да бессердечная. Мне стыдно за вас, и то же самое сказал бы ваш папенька, кабы увидел вас сегодня. А ваша маменька только-только успела упокоиться в могиле… Богом клянусь, она бы встала и задала вам хорошую головомойку, кабы знала, что вам не терпится рядом с нею в землю лечь. А я-то думал, вы у нас храбрая! Думал, вы, как ваш папенька, будете стойко сносить все невзгоды, что Господь нам послал. Но нет, теперь-то я вижу, что вы всего лишь… Эй, что такое? Господи Боже, мисс Кэт, не надо плакать, я не то хотел сказать, это все пустое, клянусь вам…