– Какого дьявола вы с ним сотворили, прах вас побери? – возмутился между тем монах.
Бэрк изумленно заморгал. Кроткие служители церкви обычно так не выражались.
Начальник тюрьмы лейтенант Уилер был невысок ростом, чопорен и педантичен на вид, с обманчиво сдержанными манерами. В этот раз он был при полном параде, пуговицы и сапоги надраены до немыслимого блеска, красный мундир тщательно вычищен. В руке он держал короткий отрезок металлической трубки и в эту минуту похлопывал им по ладони с каким-то затаенным волнением.
– К сожалению, – скорбно поджав губы, ответил лейтенант тонким, несколько даже писклявым голосом, – заключенный неоднократно предпринимал попытки совершить побег, и стража была вынуждена его усмирить.
– Усмирить? Вы хотели его повесить раньше времени! И это называется «усмирением»? Взгляните на его шею!
Лейтенант Уилер снисходительно покачал головой:
– Заключенный отличался чрезвычайно буйным нравом. Было решено, что подобная мера станет для него поучительной. Так оно и оказалось на самом деле. Как видите, сейчас он стал настолько смирен, что мы даже решили отказаться от кандалов.
Монах в ответ сплюнул на пол. У Бэрка глаза полезли на лоб.
– Уже девятый час, – заметил начальник тюрьмы после минутного молчания. – Куда же запропастился этот долгополый? Он должен был давным-давно появиться!
Бэрк опять заморгал и устало прислонился спиной к стене. Ему хотелось спросить, что, черт побери, тут происходит, но говорить он не мог.
За дверью раздался громкий стук.
– Эй, арестант, – быстро приказал начальник тюрьмы, – встать к двери. Живо!
Оттолкнувшись от стены, Бэрк потащился к указанному месту. Он не видел причин спорить или оказывать сопротивление; происходящее просто не имело смысла.
– Войдите!
Дверь в коридор приоткрылась, и один из солдат-охранников просунул голову в щель.
– Брат Уильям, сэр, – объявил он и посторонился, давая дорогу еще одному монаху в рясе с капюшоном.
Солдат ушел, закрыв за собой дверь, а вновь прибывший почтительно поклонился начальнику тюрьмы. Потом он заметил своего двойника на другом конце комнаты и замер в недоумении.
– Простите, а вы кто такой? – удивленно спросил он и сделал шаг вперед.
Бэрку тоже хотелось услышать ответ на этот вопрос, но тут начальник тюрьмы, крадучись обойдя свой стол, очутился рядом с Бэрком за спиной у брата Уильяма. Он размахнулся куском трубы и коротким, рубящим движением опустил его на голову монаха. Не успев издать ни единого звука, тот рухнул и застыл на полу бесформенной грудой домотканого коричневого холста.
Первый монах издал отрывистый возглас досады и поспешил к своему поверженному собрату: