До сих пор крохотное, едва уловимое сомнение, точно надоедливый комар, все-таки зудело на задворках сознания Мишель. А вдруг Фрэнк… нет, не виновен – он не может совершить преступления! – но вдруг он в чем-то замешан или кого-то покрывает? Но сейчас, нежась в объятиях мужа, утопая в карих глубинах его родных глаза, Мишель забыла обо всех сомнениях. В нее вселилась надежда на то, что Фрэнк все уладит и жизнь вернется в свое счастливое русло.
– Ты как? – спросил он, уходя на работу. – В порядке?
– Да. – Мишель почти не покривила душой.
Полдня она занималась уборкой с перерывами на дополнение списка, о котором постоянно напоминал Фрэнк. С вещами проще – все, что разбито, можно склеить или заменить. Жизнь, к сожалению, не склеишь и тем более не заменишь. Пора, пожалуй, брать себя в руки и продолжать ту, что есть. Мишель решила на следующий день выйти на работу, и на душе у нее стало еще спокойнее.
Вернувшихся из школы детей она встретила искренней улыбкой… но сразу заметила посеревшее лицо и застывший взгляд дочери.
– Что?! – Мишель бросилась к Дженне. – Что случилось?
Дочь молча протянула ей большой пакет, который прятала за спиной.
– Что… это? – Мишель уже знала ответ.
– Коврижки, – безжизненным голосом ответила девочка. – Просили передать, что их никто не покупал.
Джада выскользнула из «Вольво», нырнула в телефонную будку и в очередной раз позвонила в банк – убедиться, что дела без нее идут нормально, и дать кое-какие указания Анне. Затем сбегала в туалет в ближайшем кафетерии; там же купила еще одну чашку кофе «на вынос», хотя содержание кофеина в ее крови и так уже превысило все мыслимые нормы. Желудок требовал пищи, но он же и бунтовал, стоило ей взглянуть на мерзкие заветренные сандвичи и прошлогодние булочки, выложенные на витрине. Забрав пустой кофе, Джада вернулась к машине.
Три часа, проведенные ею перед жилищем миссис Джексон, никаких результатов не дали. Уже семь утра – и ни намека на движение, ни лучика света в окнах на третьем этаже ветхого здания на три семьи, который миссис Джексон звала своим домом.
И все же, все же… Клинтон должен был куда-то привезти ее детей! В гостинице он поселиться не мог: во-первых, платить нечем, а во-вторых, не посмел бы. Даже Клинтону хватит мозгов сообразить, какая это была бы для них душевная травма. Да и примет ли хоть один мало-мальски приличный отель человека, объявившегося среди ночи с тремя малышами? Вряд ли. Джада очень хотелось на это надеяться.
Она включила двигатель, чтобы согреться. Слава богу, «Вольво» предназначались для Скандинавских стран, иначе смерть от переохлаждения была бы обеспечена. Впрочем, колотило ее не столько от холода, сколько от страха и ярости.