– В карете ты была настроена не столь миролюбиво. Пойми, я не могу тебе доверять. Пока ты намерена выдать меня властям, я буду держать тебя под замком.
. – Ты не можешь так поступить со мной! Я жертва и не сделала ничего, чтобы заслужить такое обращение.
– Тебе надо было подумать об этом до того, как срывать с меня маску. Ты видела мое лицо, и теперь я не стану рисковать, пока не выполню свою миссию… или пока ты сама не передумаешь.
Он еще улыбается, мерзавец! Но кто устоит против этой открытой, обезоруживающей улыбки?
– Конечно, это маловероятно, – продолжал он, – а в чудеса я не верю.
– Мне можно доверять, – холодно заметила она, но слова ее прозвучали не слишком убедительно.
Он рассмеялся.
– В таком случае я король Генрих Седьмой. Она метнула в него взгляд, полный ненависти.
– Вы друг друга стоите, негодяи.
Будь у нее шанс, она бы непременно сообщила о нем властям в отместку за все то, что он с ней сделал. Лодыжка у нее до сих пор болит. Чтобы скрыть слезы, выступившие на глазах, она окинула взглядом убогую обстановку. По крайней мере теперь Лютер ее не найдет – здесь она в безопасности. Эта мысль несколько ее приободрила.
Она вздернула подбородок.
– Впрочем, я устала с тобой спорить. Принеси-ка мне чашку чаю.
Он прислонился к двери.
– Я тебе не прислуга. А мнение Лонни ты уже слышала. Хочешь чаю, налей себе сама. Можешь и на всех приготовить.
В глазах его блеснули лукавые искорки. Злость распирала ее: он не только сделал ее своей пленницей, он ее еще и унижает!
– Я не собираюсь прислуживать ни тебе, ни другим темным личностям, которые тебя окружают, – процедила она, гордо распрямив плечи.
Он пожал плечами.
– Захочешь есть, придется готовить. Я-то всегда могу пойти в кофейню за углом, У них подают великолепное жаркое и белый хлеб – для тех, у кого имеются деньги.
– Мне нечем платить, а то бы я послала за едой.
– Значит, ты целиком зависишь от меня, – подвел он итог и шагнул к ней. Она вздрогнула, встретившись с ним взглядом. Он провел пальцем по ее подбородку.
– Не прикасайся ко мне!
– Мне трудно удержаться – у тебя кожа нежная, как персик, а пухлые губки соблазнительны, как спелая земляника.
Если бы он произнес эти слова не таким язвительным тоном, она бы, может, ему и поверила – он так и жег ее взглядом.
Был бы он безобразен, ей было бы проще сопротивляться! Но он красив как черт, и она тает от одной его улыбки. Глядя на него, она думает только о том, что еще никогда ни один мужчина не находился так близко от нее, не смотрел ей в глаза так пристально… так проникновенно, заставляя забыть обо всех страхах… Злость ее куда-то ушла.