К тому же и денег теперь было достаточно. От страховой компании она получила гораздо больше, чем смела надеяться. Все складывалось как нельзя лучше, одно к одному.
И тут, выйдя из пролетки, она получает известие.
Леони мертва.
И мечта о Замке Роз рушится, как карточный домик.
Итак, в пятницу четвертого июля я должна была встретиться с Лидией Стеншерна. Она не назначила времени, я могла прийти, когда будет удобно, даже поздно вечером.
Я хотела сказать ей очень многое, вопрос был лишь в том, хватит ли у меня храбрости. Прежде всего нужно было убедить ее, что дольше ждать нельзя. Она должна была или немедленно открыться, или исчезнуть навсегда и больше не появляться в Замке Роз. Возможно, с моей стороны это было наивно. Станет ли Лидия Стеншерна считаться с тем, что я думаю? Но кто-то ведь должен был защитить интересы Арильда и Розильды, раз уж они не могли сделать это сами.
Получилось так, что встреча с Лидией была назначена на тот же день, когда приехала София. Если бы все шло как обычно, София наверняка бы мне помешала, но сейчас она была слишком потрясена, чтобы интересоваться, где я пропадаю. Но на всякий случай я решила, что лучше подождать до вечера.
Лидия Стеншерна просила меня воспользоваться потайным ходом. Тому, кто знал о нем, найти его было несложно. Я пошла вдоль берега, пока не наткнулась на маленькую зеленую скамейку. Позади нее, незаметный за густыми вьющимися растениями, находился вход, который вел прямо в туннель. В нем было темно, холодно и сыро. Пробираться приходилось на ощупь. Вдалеке, в стенной нише, я увидела фонарь – Лидия поставила его туда, чтобы я не споткнулась на ступеньках в конце туннеля. Поднявшись по ступенькам, я открыла дверь и оказалась перед железной винтовой лестницей, ведущей в комнаты Лидии.
Ее дверь была приоткрыта, в щель пробивалась полоска света. Лидия сразу же вышла мне навстречу и пригласила войти. Дверь за мной медленно закрылась. Это был потайной вход, который со стороны комнаты представлял собой большой портрет женщины редкостной красоты. Рама была позолоченной с орнаментом из роз, и в одной из них был скрыт механизм, открывавший и закрывавший двери.
На портрете была изображена мать Лидии, Клара де Лето.
Напротив портрета стояла необъятных размеров кровать с балдахином, размещенная так, чтобы изображение матери было первым, что видела Лидия, когда просыпалась, и последним, когда засыпала. Амалия говорила, что Клара распорядилась об этом сама.
Лидия заметила, что я разглядываю портрет. Она встала рядом со мной и тоже посмотрела на него, но ничего не сказала.