Мойра отстранилась, придерживая Мэгги на расстоянии нескольких дюймов.
— Ты чудесно выглядишь, дорогая.
— Мама, — сказала Скай, закатывая глаза. — Ты же только вчера ее видела. И если ты спросишь меня, то, по-моему, она выглядит немного осунувшейся, хоть мне и нравится этот галстук-бабочка. — И она поцеловала сестру в щеку. — Где ты его взяла?
Довольная, что перестали обсуждать ее внешность, Мэгги указала на Коннора:
— Боюсь, я его стащила.
С искренним изумлением Скай посмотрела на своего новоявленного зятя:
— Вы его украли?
Коннор рассмеялся:
— Нет, малышка. Твоя сестра его у меня стянула.
Мэри Фрэнсис толкнула младшую сестру локтем в бок:
— Тебе больше нет нужды валять с ним дурочку, Скай. Он теперь муж твоей сестры, а не потенциальный жених.
— Девочки, — с материнским укором в голосе произнесла Мойра, И вздохнула. Ни на кого из дочерей не подействовал ее выговор. — Отель «Сент-Марк» так же красив, каким я его помню? — спросила она у Мэгги.
— Очень красив, мама.
Джей Мак дружелюбно похлопал Коннора по спине.
— У тебя такой вид, словно ты не можешь дождаться, когда от всех нас избавишься, — сказал он.
Коннор спросил себя, насколько искренне можно ответить Джею Маку, чтобы не оскорбить его. И выбрал тактично правдивый ответ:
— Мне не терпится снова увидеть свое ранчо. Мне недостает простора и тишины.
Раштон подошел к ним как раз в тот момент, когда Коннор произнес это. Ответ сына заставил его подумать об Эди, его жене, которая ни за что не хотела уезжать из своей долины. Потом он посмотрел на Мэгги. Тоненькая и хрупкая, мелкие черты лица и гладкая кожа. Он попытался представить ее себе на ранчо, едущей верхом рядом с Коннором, готовящей пищу для наемных работников, рожающей детей на той же кровати, где Эди родила Коннора. Все это представлялось ему невероятным. Она совсем не похожа на Эди, подумал Раштон, но в одном, очень важном, была точно такой же: она была естественным цветком, не более приспособленным цвести в суровой обстановке Колорадо, чем Эди во враждебной ей атмосфере Нью-Йорка.
Раштон взял сына за руку и пожал ее, спрашивая себя, что Коннор в действительности думает о своей молодой жене. Он отвел Коннора в сторонку, оставив Берил одну, и посмотрел сыну прямо в глаза.
— Не позволяй ей погибнуть там, — тихо сказал он.
Отчужденное выражение лица Коннора не изменилось, хотя он и почувствовал, как холод просочился сквозь его кожу до самых костей.
— Что это должно означать?
— Твоя жена, — сказал Раштон. — Ей ни за что не выжить на ранчо. Отпусти ее прежде, чем оно убьет ее.