Когда он пошевелился, она потерлась о его тело. Выгнула спину, потом шею. Губы его слегка прикоснулись к ее шее, язык оставил влажный след на подбородке. Когда он дошел до рта, она приоткрыла губы. Их губы с жадностью прильнули друг к другу, пробуя, исследуя.
От его поцелуев у нее перехватывало дыхание. Она повернула голову, ловя ртом воздух. Его ладонь обхватила се грудь, и грудь набухла в ласковой ложбинке его ладони. Ее губы жадно искали, язык проталкивался внутрь, терся о его язык, вел нежное, полное желания сражение. Ее пальцы запутались в темных прядях его волос и находились в плену, а тем временем губы касались уголка его рта, подбородка, теребили мочку уха.
Она всем телом прижалась к нему, и ее движения стали более настойчивыми, более нетерпеливыми, словно она пыталась проникнуть под его кожу, почувствовать то, что ощущает он, будто ей необходимо было все знать, все чувствовать.
Его жаркие губы касались ее шеи, оставляя влагу в ямке у ее горла. Его язык скользнул по ключице, затем нырнул вниз по спирали вокруг ее груди к темно-розовому соску. Его зубы осторожно теребили сосок, и от каждого покусывания по ее коже пробегали жгучие искры, проникали глубоко под кожу, а там распространялись волнами, сходящимися к самой сердцевине, и затухали.
Меж бедер у нее нарастало томление, не тяжесть, а какая-то, незаполненность. Затем туда опустилась его ладонь, прижималась, искала настойчиво, не давая облегчения. Желание нарастало и заполонило ее. Его пальцы погрузились внутрь Мэгги тихо застонала, желая еще большего. Ее ночная сорочка слишком сдавливала тело и была той самой преградой, что не позволяла ей обнаженной кожей ощутить страсть и ласку его прикосновений.
Она теребила на себе сорочку, пытаясь выбраться из нее. Он помогал ей, стаскивая ткань вверх мимо бедер, мимо талии, мимо грудей. Освободившись, она обвилась вокруг него и пришла в отчаяние из-за кальсон, которые не позволяли ей прикоснуться к нему. Ее пальцы дергали за ткань, руки старались проникнуть под одежду. Он изогнулся дугой, когда она спустила кальсоны вниз с бедер, с ног, с колен. Они запутались в простынях.
Его рука нашла ее ладонь и повела к своим бедрам. Она обхватила фаллос, исследуя его. Пальцы Коннора снова сомкнулись вокруг ее руки и стали медленно двигать по всей длине его восставшей плоти. Она гладила его, сжимая в кулаке, и из самой глубины его вырвался стон. Ее губы двигались по его грудной клетке, и его плоть сжималась в предвкушении ее прикосновений.
Они двигались в унисон, выгибаясь дугой, трепеща. Их прикосновения были полны слепого желания, сознание почти не просыпалось, а совесть и вовсе спала. Они испытывали наслаждение, делились им друг с другом.