— Если мистер Парнел нанимает женщину, которая будет работать под моим руководством, значит ли это, что меня берут сюда не служанкой, а именно экономкой?
— Он сказал так: «Пусть она сама разбирается с прислугой».
— А как насчет жалованья?
— Вам следовало просить больше.
Скай пожалела, что не сделала этого, — не для себя, а для Энн.
— Мистер Парнел, вероятно, богат?
Уолкер неприязненно улыбнулся:
— Вы рискуете разочаровать меня, мисс Деннихью. Я полагал, что вам это уже известно. Судя по вашим рекомендациям, вы работаете только у состоятельных людей.
— У Маршаллов, конечно, водятся деньги, но я работала у них вовсе не поэтому. А до того я служила у Тернеров, которые не слишком богаты.
— Говорят, что Тернеры живут весьма неплохо. Странно, что вы считаете иначе.
Скай поняла, что нужно следить за собой. Впрочем, ничего особенного она не сказала. Если отец действительно договорился с Джонатаном Парнелом, то Уолкер Кейн наверняка в курсе дела.
— Разве вас интересует мое мнение, мистер Кейн?
— Нет. Ничуть.
— Вот и хорошо. Не отвезете ли меня в деревню? Я оставила вещи на станции. Их нужно забрать и попытаться найти Энн, если она, конечно, еще не уехала.
— Вас отвезет Хэнк.
— Хорошо.
— Я распоряжусь, чтобы для вас и для мисс Стэплхерст подготовили комнаты.
— Пожалуйста, не беспокойтесь. Если во всем доме убирают так же, как в этой комнате, нам лучше самим о себе позаботиться.
— Видите ли, — пояснил Уолкер, — эта комната в таком виде лишь последнее время.
Скай тотчас вспомнила, что в первый момент этот беспорядок показался ей нарочитым.
— Мистер Кейн, это ни в коей мере меня не удивляет.
Направляясь за ней к двери, Уолкер гадал, что она имела в виду.
Энн Стэплхерст так горячо благодарила Скай, что та смутилась. Не раз по дороге в Гринвил-Хаус слезы выступали на глазах Энн, и она благословляла судьбу, пославшую ей Скай.
— Увидев этот дом, ты перестанешь радоваться, — сказала ей, наконец, Скай. — Я заглянула в некоторые комнаты, и уверяю тебя: эта гостиная — самое чистое место в доме.
Энн достала из рукава носовой платок и вытерла покрасневшие глаза и нос: она начала плакать задолго до того, как узнала хорошую новость.
Скай показалось, что Энн Стэплхерст на несколько лет старше ее. Так или иначе, от постоянных волнений и усталости в уголках ее серых глаз обозначились морщинки, а светло-каштановые волосы утратили блеск. Высокая Энн казалась бы сильной, если бы не была так худа.
Даже сейчас, когда Энн услышала хорошие новости, ее лицо оставалось грустным. Зато ее четырехлетний сын Мэтью был полон энергии и всю дорогу ползал по кожаному сиденью экипажа, глядя то в одно, то в другое окно. Он пытался забраться к Скай на колени и без умолку болтал.