— Видите ли, мисс Клауни, — подняла голову Аманда, — у нас нет дома, — тихо пояснила она, — а детям нужен дом. Мы сказали вчера, что были в отъезде, поэтому не сразу смогли приехать. — Она говорила, тщательно подбирая слова, стараясь быть убедительной, втайне надеясь заслужить прощение Безила за то, что сожгла акции. Аманда глубоко вздохнула и продолжала дрожащим голосом: — Мистер Грабб и я — люди религиозные. Поэтому ездим по стране, неся слово Божье туда, где его хотят услышать. А для этого нужны деньги, мисс Клауни, много денег. — Они обменялись взглядами с Безилом, который жестко смотрел на нее, как бы заставляя продолжать: — Когда мы получили ваше письмо, — продолжала Аманда, — мы решили, что это Божий знак. Мы хотим продать вам малышку, если вы не против. По всему видно, что вы с ней поладили и все такое. Мы хотим за нее столько, чтобы можно было дальше нести слово Божье.
Эленда не могла поверить своим ушам: «Правильно ли я их поняла? Они хотят продать Элизабет-Энн? Эти… эти идиоты продают ей свою чудесную племянницу?» Никогда в жизни Эленда не испытывала такой ярости.
Не успела она оправиться от потрясения и подобрать слова, чтобы ответить этим чудовищам, как Безил нарушил молчание:
— Конечно, если вы не согласны дать нам за Элизабет-Энн хорошую цену, мисс Клауни, тогда мы продадим ее в Далласе или еще где-нибудь. Думаю, за нее можно будет выручить кругленькую сумму, ведь она такая хорошенькая.
Но внезапно его рассуждения о купле-продаже прервал душераздирающий, нечеловеческий вопль, прокатившийся по всему дому.
10
Сначала Дженни и Элизабет-Энн были так заняты своими подарками, что не обращали внимания друг на друга. Не слышали они и стука столовых приборов о фарфор, доносившегося из раскрытой двери столовой.
Дженни поставила два своих пакета на стол, потом по очереди подняла и потрясла каждый, после чего стала разворачивать тот пакет, что поменьше, но тяжелее.
Элизабет-Энн свои подарки положила на диван, встала рядом на колени и стала неловко развязывать красивую ленточку на большом пакете. Перчатки мешали ей справиться с неподатливой лентой.
Когда Дженни сорвала бумагу и увидела черный бархатный футляр, она испустила такой громкий радостный вопль, что Элизабет-Энн оторвалась от своего занятия и посмотрела на нее.
Дженни открыла медный замочек, подняла крышку и наклонила коробку, чтобы Элизабет-Энн увидела, что было внутри. Там на красном бархате холодным блеском отливал золотистый металл и серебрилось зеркало.
— Это же тот туалетный набор, который я хотела! — радовалась Дженни. Она вынула из футляра ручное зеркальце и стала самодовольно смотреться в него. Затем схватила щетку с белоснежной щетиной и стала причесываться, подражая взрослым дамам. Спустя несколько минут Дженни взглянула на Элизабет-Энн, которой наконец удалось справиться с лентой и бумагой. Она собиралась снять крышку с коробки.